В конце июля президент России Владимир Путин подписал «Основы государственной политики РФ в области международной информационной безопасности на период до 2020 года».
Документ отчасти задумывался как ответ на принятую в 2011 году США «Международную стратегию по действиям в киберпространстве». В ней США впервые приравняли акты компьютерных диверсий к традиционным военным действиям, оставив за собой право реагировать на них всеми средствами вплоть до применения ядерного оружия. Создание этого документа стало необходимо в связи с тем, что доктрина информационной безопасности, подписанная президентом Путиным еще в 2000 году, нуждалась в адаптации.
«Ведь появились новые угрозы», — считает Наталья Касперская, гендиректор Infowatch, российской компании, выпускающей средства защиты корпоративной информации.
Российский «ответ» выглядит миролюбивее, чем американский. Как следует из текста, Москва намерена бороться с угрозами в сети не методами устрашения, а укреплением международного сотрудничества.
В документе выделены четыре основные угрозы для РФ в сфере МИБ. Первая — использование информационно-коммуникационных технологий в качестве информационного оружия в военно-политических целях, для осуществления враждебных действий и актов агрессии. Вторая — применение ИКТ в террористических целях. Третья — киберпреступления, включая неправомерный доступ к компьютерной информации, создание и распространение вредоносных программ. Четвертая отражает чисто российский подход. Речь идет об использовании интернет-технологий для «вмешательства во внутренние дела государств», «нарушения общественного порядка», «разжигания вражды» и «пропаганды идей, подстрекающих к насилию». Обратить внимание на эту угрозу власти РФ заставили события «арабской весны», продемонстрировавшие потенциал всего социальных сетей для организации и координации антиправительственных акций.
Что касается первого пункта, то американцы считают, что по критерию эффективность-стоимость информационные технологии воздействия на противника существенно превосходят традиционные системы вооружения.
Все ведущие страны мира уделяют значительное внимание разработке теории и практике применения методов информационной войны. Однако успешное ведение противоборства в этой сфере возможно лишь в случае управления такой системой из одного центра.
Дело в том, что для достижения высокой боевой эффективности информационного противоборства требуется комплексный подход, когда для решения одной задачи используется множество порой формально слабосвязанных методов воздействия на противника. Это ставит в качестве ключевой задачу координации действий большого количества разнородных сил и средств, использующих различные методы и способы.
Многообразие форм информационного противоборства предполагает привлечение для его ведения в том или ином виде практически всех основных государственных структур, а также различных негосударственных образований.
Важной особенностью такой войны является широкое использование ресурса противника. Воздействуя на его информационную систему на основе принципов рефлексивного управления, можно добиться желаемых для себя действий с противоположной стороны, что в жизненной практике часто именуется провокацией. Однако это нормальная и весьма эффективная практика такой войны.
Аналогичный подход применяется к нейтральным и даже дружественным организациям и структурам, сообщать которым об их привлечении к информационным операциям по тем или иным соображениям нежелательно.
В прошлом году Центр анализа стратегий и технологий выпустил книгу «Чужие войны», в которой прежде всего отмечается, как колоссально выросла роль психологического обеспечения военных операций. Абсолютно все вооруженные конфликты сопровождаются массированными пропагандистскими атаками в СМИ.
В июне этого года Североатлантический альянс принял решение о создании кибернетических сил быстрого реагирования альянса. «Мы достигли договоренности о создании групп быстрого реагирования альянса в области кибербезопасности, — подчеркнул генсек НАТО. — Общая система кибернетической защиты НАТО будет введена в строй уже к осени». НАТО уже имеет собственную «компьютерную крепость» — Центр кибербезопасности альянса в Таллине (Эстония).
В начале июля появилась информация, будто вызревавшая последние полтора года идея создания аналога американского «киберкомандования» Минобороны России обретет свою форму в виде целого отдельного рода войск.
Совершенствование методов ведения информационно-психологической войны уже привело к естественному разделению боевых действий в информационном пространстве на операции, осуществляемые специальными службами и подразделениями вооруженных сил, и диверсионные (по сути партизанские) подрывные акции информационно-психологического характера, осуществляемые перманентно включающимися в информационно-психологическую войну волонтерами.
Состоящие из добровольцев виртуальные социальные сообщества представляют собой идеальную форму организации современного диверсионно-разведывательного формирования для ведения «партизанской войны» в информационном пространстве.
Интересен в этом плане опыт Израиля. Зарождение современной медиастратегии Израиля связывают с созданием в канцелярии премьер-министра Национального управления информации для координации пропагандистских усилий всех государственных ведомств (правительства, армии, посольств и других) и различных общественных организаций. Новая дирекция наряду с государственными структурами вступила в контакт с блогерами и неправительственными организациями. Официальные ведомства координировали деятельность добровольцев на информационном фронте. Коммуникативная функция социальных сетей все более подменялась пропагандистской. Пресс-секретарь ЦАХАЛа создал свой собственный блог и канал на YouTube. Израильское консульство в Нью-Йорке открыло собственную страницу в Твиттере.
В штат боевых частей были введены должности военных фотокорреспондентов, принимающих участие во всех боевых операциях израильских ВС и снабжающих СМИ необходимыми материалами. Какой бы источник получения информации ни выбрал пользователь, YouTube, Facebook, Twitter, везде он сталкивается с израильской пропагандой в виде информации. Арабский мир смог противопоставить израильской пропаганде в основном хакерские атаки. Однако, по мнению журналистов независимого австрийского интернет-портала, сотрудничающего с венской газетой Die Kronen Zeitung, все же «не хакеры с их кибератаками являются залогом успеха в борьбе за общественное мнение».
Вице-премьер Дмитрий Рогозин считает социальные сети одним из элементов кибервойны, в том числе против России. Выступая в рамках проекта «Гражданский университет» в Москве, замглавы правительства рассказал, что такого рода вещами в США занимается даже государственный департамент, где создан специальный отдел. Он добавил, что встречался с начальником этого подразделения, который активно работает «по применению социальных сетей для достижения США своих военных целей не военным путем».
Пропагандистские войны в социальных сетях наглядно подтвердили, что формирование мирового общественного мнения в большей степени зависит от ярких и зримых образов, создаваемых и распространяемых волонтерами, обеспечивающими соответствующее содержание интернет-сайтов. Сегодня одна телекартинка события, переданная мировыми агентствами и многократно растиражированная волонтерами медиавойн, может выступить в качестве аргумента для принятия судьбоносных решений.
Николай Хорунжий, военный обозреватель
Peacekeeper.ru
