Военно-политические действия, разворачивающиеся на Ближнем Востоке и особенно в Сирии в контексте «арабской весны», в отечественном новостном потоке комментируются преимущественно с точки зрения безопасности армянских общин. Безусловно, этот вопрос сегодня наиболее актуален, и безопасность общин является одной из важнейших задача нашей национальной безопасности.
В этой связи можно отметить, что, в отличие от 2003г., когда вследствие американской оккупации Ирака местная армянская община фактически распалась, сегодняшняя Армения стремится по возможности содействовать оказавшимся в сложной ситуации сирийским армянам: около 5000 наших соотечественников были вывезены в Армению и по возможности обеспечены всем необходимым, организовано также обучение школьников. В то же время развития в Сирии коррелируют и с вопросами безопасности Армении. Порой общественность не обращает на это обстоятельство должного внимания, что отчасти обусловлено политикой некоторых СМИ. Такие телеканалы, как CNN, Euronews, BBC, RBC и пр., как правило, однобоко описывают события, интерпретируя феномен «арабской весны» как революционные события, обусловленные исключительно внутриполитическими факторами той или иной страны. В частности, сложившаяся в Сирии сложная ситуация представляется как примитивное столкновение между правительственными силами (которых обвиняют в насильственных действиях против мирного населения) и «борющейся за свободу» оппозицией. Между тем в протекающие в стране развития втянуты не только региональные, но и крупные геополитические акторы, стремящиеся осуществить свои стратегические цели. Т.е. можно констатировать, что кажущаяся локальной сирийская война в действительности является эпицентром глобального конфликта.
Причины войны
Структура нынешнего Ближнего Востока, согласно замыслу формирующих ее геополитических архитекторов, в числе прочего должна удовлетворять одному главному предусловию: в этом регионе не должно быть центров государственно-политической воли, которые принципиально могут поставить под угрозу политические или экономические интересы США и их союзника, Израиля[1]. Нужно констатировать, что эта программа последовательно воплощается в жизнь: об этом свидетельствуют, в частности, прецеденты Ирака и Ливии, где для смены режима потребовалось от силы несколько месяцев. Однако в контексте осуществляемой стратегии главным оппозиционным акторам региона – Ирану и его союзнице Сирии[2], несмотря на множество применяемых против ИРИ санкций и де-факто объявленную Сирии войну, уже около двух лет удается сохранить суверенитет и присущую им национально-государственную систему. Бесспорно, сложившаяся ситуация является результатом не только волевых качеств властей и обществ, ресурсов и скоординированной политики этих двух стран. Важнейшее значение здесь имеет то, что Иран и Сирию в этом конфликте поддерживают геополитические тяжеловесы – Россия и Китай. Можно утверждать, что, пожалуй, впервые после Холодной войны Западу оказывается в какой-то мере скоординированное сопротивление. Безусловно, еще рано говорить об условном глобальном конфликте Запад-Восток, однако в случае усиления нынешних тенденций в сирийской войне обозначаются возможности такого сценария. В этом контексте даже не исключено, что нынешнее обострение китайско-японских отношений вокруг спорных островов – заранее разработанная акция, цель которой – сковать Китай за счет создания региональных проблем и отвлечь внимание этой сверхдержавы от ближневосточного направления[3]. Очевидно, что ухудшение японо-китайских отношений крайне актуально: в частности, достаточно вспомнить, что еще несколько лет назад была пущена в обращение идея Азиатского НАТО, в состав которого предположительно должны были войти не только эти две сверхдержавы, но также обе Кореи. Но вернемся к нынешним реалиям.
Конфликтующие стороны
Описание и анализ вовлеченных в военные операции в Сирии сил, их военных и политических мотивов, конфессиональных и этнических факторов является задачей более масштабного исследования. Поэтому попытаемся вкратце представить реалии, опираясь на сегодняшние информационные источники.
Представляемая в СМИ в качестве оппозиции так называемая Свободная сирийская армия (ССА) в основном состоит из проникших в Сирию из Афганистана, Ливии, других арабских стран и даже из Азербайджана наемников, часть которых которых состоит в исламских террористических организациях. Как бы то ни было, согласно оценкам множества иностранных экспертов и самих сирийцев, в этой армии сирийские граждане составляют меньшинство[4]. Имеющая такой пестрый состав, ССА, естественно, далека от того, чтобы быть единой организацией и до сих пор не имеет центрального командования. То же самое можно сказать о политическом органе оппозиции – Сирийском национальном совете. В то же время децентрализованность дает наемникам определенные тактические привилегии, поскольку делает их действия максимально непредсказуемыми. Плюс ко всему, находящиеся в рядах ССА исламские радикалы взрывают сами себя: известно, что против этой формы терроризма, в частности в сирийских условиях, практически невозможно эффективно бороться.
Численность боевиков, по разным оценкам, колеблется от 30 до 70 тысяч человек. Их финансирование и обеспечение боеприпасами осуществляется преимущественно за счет средств так называемого «вакхабистского тандема» – Саудовской Аравии и Катара. Наемники получают разведывательную, военную и иную поддержку также от спецслужб стран-членов НАТО (в частности, США, Великобритании, Турции и Франции).
Антиправительственным силам особенно большое содействие оказывает Турция, военную подготовку на территории которой, еще до проникновения в Сирию, проходит значительная часть наемников. Турецкие ВС де-факто участвуют в разворачиваемых в Сирии военных действиях, и это участие не ограничивается разведывательными полетами и обстрелами сирийских территорий: достаточно отметить, что турецкие офицеры командуют примерно 12 тысячами действующих в Алеппо наемников[5]. Существует подтвержденная турецкими источниками информация о том, что в Сирии были взяты в плен турецкий генерал и около 30 военных советников[6].
Некоторые аналитики склоняются к мысли, что Турция может организовать широкомасштабное вторжение в Сирию, и это мнение закрепилось после того, как турецкий меджлис «дал добро» на проведение подобной военной операции. Однако этот шаг связан с множеством международных, внутриполитических и (с учетом достаточно высокой подготовленности сирийской армии) военных сложностей. Проводимая сегодня против Сирии так называемая «стратегия истощения», безусловно, более эффективна, нежели прямое вторжение. В то же время нельзя полностью исключить широкомасштабное турецкое нападение на Сирию: оно возможно в контексте коллективных военных действий США-НАТО[7]. К этому вопросу мы еще вернемся.
Противостоящая ССА сирийская армия (по довоенным данным – примерно 320 тысяч человек) также действует не в одиночку. Согласно множеству сообщений, военное и материальное содействие режиму Асада оказывает Иран. Согласно некоторым СМИ, военнослужащие особых подразделений армии этой страны (зачастую называемые «Стражами исламской революции») непосредственно участвуют в военных операциях. Иран по праву является конфликтующей стороной в сирийской войне. Есть также неподтвержденная информация о присутствии российских военных советников. Военную технику и боеприпасы правительственным силам поставляют главным образом Россия и отчасти – Китай, отмечается также Северная Корея, с которой режим Асада сохраняет традиционные связи. Сирия получает поддержку также от некоторых арабских стран (в частности, шиитского правительства Ирака) и шиитских организаций. Исходя из сложившейся ситуации, в регионе – в частности, в Сирии и Турции – активизировались курдские группировки. В Сирии проживают около двух миллионов курдов, которые стремятся к автономии, но в то же время борются против ССА[8]. С учетом того, что курдские боевики в Турции фактически воюют против регулярной турецкой армии, следует принять во внимание, что хотя бы на этом этапе курды содействуют сирийским правительственным силам. Примечательно, что в каждой конкретной ситуации правительственные силы, как правило, добиваются превосходства над наемниками. Это дает основание некоторым комментаторам высказывать мнение, что сирийская армия может одержать победу в этом конфликте[9]. Однако в целом в сложившейся ситуации сирийская государственная и социально-экономическая система последовательно разлагается, почти во всех районах страны нарушена нормальная жизнедеятельность, есть десятки тысяч жертв, а число беженцев превышает двести тысяч человек. Делать прогнозы в сложившейся ситуации более чем трудно, однако попытаемся строго схематически рассмотреть несколько сценариев возможных развитий.
Возможные развития и сценарии
Как следует из информационных потоков, Иран и Россия в различных переговорных форматах делают попытки найти пути прекращения конфликта, в числе которых рассматривается даже отставка Асада и формирование переходного правительства. Однако Запад и региональные акторы уверены, что время работает на них, не реагируют на эти попытки и считают неприемлемой для себя контролируемую смену власти в Сирии[10]. Заметим, что в чисто военном плане в Сирии сложилось уникальное динамичное равновесие: правительственным войскам, применяющим авиацию, бронетехнику и артиллерию, на конкретных участках удается подавить противника, однако наряду с этим в страну проникают вооруженные современными противовоздушными и противотанковыми комплексами новые вооруженные группировки, которые расширяют географию и целевые точки нападений. Создается впечатление, что если сохранятся нынешние тенденции и не возникнут новые, неожиданные обстоятельства, то такая война может затянуться.
Однако наряду с «горячей войной» против Сирии и Ирана ведется также «холодная война» в виде экономических санкций и информационно-психологических действий (в которых крайне активна катарская телекомпания «Аль-Джазира»), цель которых – расшатать государственный и социально-экономический фундамент этих стран. В результате Иран и Сирия сталкиваются с серьезными проблемами, в частности, в экономической сфере, однако говорить о разрушении довольно гибкой иранской экономики пока рано. В результате всех этих обстоятельств сложилась ситуация, которая длится уже около двух лет и нуждается в развязке.
В качестве одного из возможных сценариев можно рассматривать вышеупомянутую интервенцию в Сирию сил НАТО во главе с США. Такой стиль действий может решить лишь военные задачи: после ракетных и воздушных ударов правительственные силы, пожалуй, потеряют свое превосходство над наемниками, и те – возможно, при поддержке турецкой армии – может, и захватят Дамаск. Заметим, однако, что такой сценарий в обход решений ООН является прямым вызовом Китаю и России и может спровоцировать военно-политическое сближение этих держав против «общего врага». Это крайне нежелательно, но, тем не менее, является перспективой стратегического будущего. Сегодня, пожалуй, намного существеннее непосредственная реакция Ирана, который воспримет интервенцию как начало неизбежной войны против собственной страны. Это может привести к тому, что борьбу против возможных новых властей Дамаска можно будет вести по тем же рецептам, согласно которым нынешние наемники воюют с Асадом, а военные операции делокализуются и распространятся по всему региону. Не исключено, что в результате действий с обеих сторон сформируется ситуация (если, например, закроется Ормузский пролив, по которому транспортируется около 30-40% мировой нефти), когда «горячий» конфликт США/Израиль-Иран станет неизбежным. Такой сценарий может стать трагическим для региона (и не только), поскольку теоретически нельзя исключить, что в ходе войны могут быть нанесены ядерные удары, причем это может сделать не только Израиль: отнюдь нельзя считать фантастической также возможность того, что в ходе осуществления своей ядерной программы Ирану уже удалось создать ограниченное количество ядерного оружия.
В любом случае, такой сценарий является серьезнейшим вызовом для Армении, и не только в плане последствий ядерной войны[11]. Нынешние военные действия в случае некоторых неблагоприятных для Сирии и Ирана сценарных развитий могут привести к нарушению баланса сил в регионе и установлению доминирования Турции. Несомненно, что усиление Турции, занявшей бескомпромиссную позицию в вопросе НКР и осуществляющей блокаду наших границ, неизбежно еще более ужесточит ее позиции в отношении Армении. Примечательно, что уже сегодня некоторые турецкие деятели призывают создать Исламское НАТО и Исламские миротворческие силы, тем самым реанимируя программы идеологического отца Эрдогана – экс-премьера ТР Эрбакана[12]. Отдельного внимания заслуживают также ядерные программы этой страны[13], осуществление которых станет серьезнейшим вызовом прежде всего для Израиля, Греции и Армении.
Очевидно, что даже вероятность такого теоретического сценария со своими непредсказуемыми последствиями не может «прельстить» не только страны региона, но и нынешнего главного глобального геополитического актора – Соединенные Штаты. Сложившиеся реалии диктуют также поиски вариантов и сценариев «мира». Пожалуй, в этом аспекте следует воспринять статью Кеннета Уолтца[14], напечатанную в авторитетном журнале американского Совета по внешним отношениям Foreign Affairs, основной тезис которой заключается в том, что если Иран будет обладать ограниченным количеством ядерного оружия, то это будет способствовать установлению стабильности в регионе. Аналогичные мысли высказываются в статье председателя Совета по внешним отношениям Ричарда Хааса[15], напечатанной в том же Foreign Affairs. Заметим, что ранее «мирные» сценарии в связи с Ираном предполагались в сценариях руководителя аналитического центра «STRATFOR» Джорджа Фридмана[16]. В контексте вышесказанного следует считать неслучайным, что в американской прессе появилась информация о том, что между США и Ираном протекали непосредственные переговоры[17]. Обе стороны опровергли эту информацию, однако не столь убедительно, что позволяет думать (судя также по другим сведениям по этой теме), что определенные попытки найти общие грани и компромиссы, тем не менее, делаются.
Безусловно, переговоры еще не являются гарантией мира: в тот же период времени США и Израиль начали проводить совместные противовоздушные и противоракетные учения, а из военных кругов Ирана прозвучали жесткие и неуступчивые заявления, что, конечно же, можно комментировать, в том числе, как укрепление собственных позиций в проводимых переговорах (разумеется, при их наличии). Заметим также, что возможное улучшение отношений Иран-США/Израиль еще не является достаточным условием для мирного завершения сирийской войны. Турция, Саудовская Аравия и Катар в нынешних условиях не всегда склонны подчиниться призывам отходящих из региона Соединенных Штатов прекратить военные действия (что в конкретном случае может и не противоречит интересам США).
Гагик Арутюнян,
НОФ «Нораванк»
1. Գագիկ Հարությունյան, Նոր Մերձավոր Արևելք, իրողություններ և հեռանկարներ, Գլոբուս, #3(24), էջ 3, 2012 (Гагик Арутюнян, Новый Ближний Восток: реалии и перспективы. Глобус, #3(24), с. 3, 2012, на арм.яз.)
2. В аналитическом сообществе муссируется идея о том, что если удастся решить иранский вопрос, то потом можно актуализировать также вопрос раскола Турции и Саудовской Аравии. Особенно активно обсуждается будущее Турции, где актуализировался курдский вопрос, а в обществе усугубляется так называемый «кризис идентичности». Плюс ко всему, обострились политические противоречия между сторонниками нынешней исламской и доминирующей прежде свекулярной моделями развития. Некоторые аналитики аргументированно отмечают, что проводимая сегодня премьер-министром Эрдоганом агрессивная внешняя политика, опирающаяся на идеологию неоосманизма, также содержит значительные риски (см, например, Геворг Миразян, Имам не сдержал азарта. Эксперт, #30-31 (813), с. 69, 2012; Ольга Власова, Геворг Миразян, Большая ошибка Турции. Эксперт, #42 (824), с. 18, 2012).
3. Делается попытка также обострить отношения Китая и Вьетнама в связи с принадлежностью острова Юнсинь (см., например, http://topwar.ru/16899-kitay-obyavil-spornyy-ostrov-svoim-gorodom.html). Примечательно, что обострение националистических настроений во Вьетнаме вокруг этого вопроса было достигнуто посредством виртуальных соцсетей.
4. Красько В., Год весны. – М.: Постум, 2011.
5. О дестабилизации обстановки в Сирии, Зарубежное Военное Обозрение, #8, с. 99, 2012.
6. Сирия: хроника событий. Зарубежное Военное Обозрение, #9, с. 103, 2012.
7. См., например, The killing fields, The Economist, v.405, #8807, p. 15, 2012; Сергей Балмасов, Подготовка интервенции в Сирию, http://rusrand.ru/pubpoll/pubpoll_506.html.
8. Сирийские курды объединились для борьбы с повстанцами, http://lenta.ru/news/2012/11/23/join/.
9. См., например, В сирийском конфликте побеждает Башар Асад – европейский дипломат, http://www.regnum.ru/news/1583305html.
10. См., например, Глава МИД Турции: «Йеменский сценарий» для Сирии более невозможен, http://www.rbc.ru/rbcfreenews/20121021050011.shtml.
11. Обсуждение такого сценария см. Гагик Арутюнян, Распад системы и формирование будущего, с. 178, Ереван, 2011.
12. В Турции звучат призывы создать «Исламское НАТО» и «Исламские миротворческие силы», http://www.regnum.ru/news/1551857.html
13. Гагик Арутюнян, Распад системы и формирование будущего, с. 247, Ереван, 2011,
Գագիկ Հարությունյան, Թուրքական միջուկային սպառնալիքը (Гагик Арутюнян, Турецкая ядерная угроза, на арм.яз.), http://noravank.am/arm/articles/detail.php?ELEMENT_ID=6451, Արա Մարջանյան, Միջուկային Թուրքիա (Ара Марджанян, Ядерная Турция, на арм.яз.), http://noravank.am/arm/articles/detail.php?ELEMENT_ID=6470
14. Кеннет Уолтц, Почему Иран должен получить бомбу (ядерный баланс означал бы стабильность), Россия в глобальной политике, т. 10, #4, с. 138, 2012, Foreign Affairs, # 4, 2012
15. Richard N. Haass, Time to Test Iran, http://www.cfr.org/iran/time-test-iran/p29300?cid=nlc-public-the_world_this_week-link16-20121019#
16. Джордж Фридман, Следующие 100 лет, ИД «Коммерсант», «ЭКСМО» 2010, Джордж Фридман, Следующие 10 лет , ИД «Коммерсант», «ЭКСМО» 2011.
17. http://www.gazeta.ru/politics/news/2012/10/21/n_2580417.shtml.
