Пропаганда, психологическая война всегда играли важную роль во внутренних и внешних конфликтах. Вместе с тем с возникновением «информационного общества» значение этого средства борьбы существенно возросло. Газеты, радио, телевидение, Интернет породили ежечасно обрушивающиеся на население потоки информации. Поступающие сообщения сразу же анализируются, препарируются, комментируются и распространяются в реальном времени.
Ярким примером тому являются события, происходящие в арабских странах. Они были порождены целым комплексом экономических, социальных, политических, идеологических причин. Но свою лепту в них внесли и современные масс-медиа.Немалую роль в формировании предпосылок массовых выступлений сыграло спутниковое телевидение. Телепередачи внедряли в общественное сознание представления о роскошной жизни, которой наслаждается, де, население стран Запада. Результат не заставил себя ждать. У многомиллионных масс молодежи, сравнивавшей собственную бедность с процветанием западных государств, возник разрыв между ожиданиями благосостояния и действительностью.
Это рельефно видно на примере Египта, где за 30 лет пребывания у власти президента Хосни Мубарака валовой внутренний продукт (ВВП), исчисленный по паритету покупательной способности, вырос в 4,5 раза – со 100 млрд до 450 млрд долл., что стало одним из лучших показателей для стран третьего мира [1]. Удалось достичь снижения разрыва между доходами богатой и бедной части населения: лишь в 23 государствах социальное неравенство было ниже, чем в АРЕ, и по данному показателю Египет существенно опередил такие страны, как США, Китай или Россия[2]. Были достигнуты реальные результаты в борьбе с коррупцией, которая снизилась до уровня Индии, Греции и Китая, т. е. до уровня, намного более низкого чем, например, в РФ[3]. Но при этом освещение экономических и социальных успехов АРЕ сводилось к публикации в печати сухих статистических данных, что не производило должного пропагандистского эффекта. В результате у египтян стали преобладать настроения, что Х.Мубарак ничего не делает для страны, что не только нефтедобывающие государства Персидского залива, но даже Малайзия существенно опередили ее в экономическом развитии, что Египет потерял роль лидера в арабском мире и Африке[4]. Негативные последствия имело и то, что Х.Мубарак и его окружение не придавали значения политической рекламе, не понимали, что в нынешнем мире образ главы государства является товаром, который нужно преподносить массам в соответствующей упаковке, отрабатывая все детали — выражение лица, голос, костюм и т. п.[5].
После же начала антиправительственных выступлений в арабских странах была устроена, как констатирует руководитель Центра «Российско-арабский диалог» ИВ РАН А.З.Егорин, настоящая «электронная Хиросима», впервые осуществлявшаяся столь массированно и эффективно[6]. Пропагандистские кампании против неугодных Западу руководителей государств строятся по одному образцу. Средства массовой информации (СМИ) создают образ кровавого диктатора, возглавляющего коррумпированный и основанный на непотизме режим и жестоко подавляющего стремление собственного народа к демократии. Такой режим поддерживает терроризм и стремится обзавестись оружием массового уничтожения, которое он мечтает применить против других стран. Попытки полиции и армии воспрепятствовать дестабилизации обстановки (что является прямым долгом любого правительства в любой стране) преподносятся как война на уничтожение мирного населения. Чтобы ни делал такой режим для выправления ситуации, осуществляемые им реформы характеризуются как запоздавшие и призванные лишь ввести в заблуждение мировое сообщество. Преступления «борцов за свободу» замалчиваются, а воздушные бомбардировки показываются крайне редко и в качестве примеров «точечных ударов». Когда же речь идет о выступлениях против режимов, лояльных Западу, то акценты смещаются – упор в СМИ делается на ограниченном характере протестов и на стремлении правителей соответствующих стран осуществить политические реформы и улучшить социальную ситуацию.
Основная роль в пропагандистской войне отводится спутниковому телевидению, создающему стереотипы и внедряющему их в массовое сознание. Ведущее место в этом отношении принадлежит «Аль-Джазире» и «Аль-Арабийе», передачи которых на арабском и английском языках, призванные породить симпатии к восставшим, стали важнейшим источником информации как для арабских стран, так и для западного мира. Эффективность ТВ предопределяется, во-первых, его широким распространением и, во-вторых, воздействием зрительного ряда, который навязывает зрителю «картинку», не оставляя времени для анализа обрушивающейся на него информации. С учетом этого можно лишь согласиться с мнением профессора Бамбергского университета А.Юнгерра, что «если социальные сети мобилизовывали людей на протестные действия и выход на улицы, то настоящими “структурами”, которые “двигали” эти революции стали именно спутниковые электронные СМИ»[7].
Что касается Интернета, то он сыграл немаловажную роль в происходящих событиях, хотя эту роль и не следует абсолютизировать. Здесь необходимо прежде всего иметь в виду, что уровень охвата всемирной сетью населения арабских стран является довольно низким – в Египте доступ к ней с личных компьютеров имеет 24% населения, а в Ливии – 6%, в то время как, например, в США – 81%. Вместе с тем на Ближнем Востоке и в Северной Африке среди пользователей Интернета преобладают молодежь и политическая, деловая и культурная элиты, т. е. наиболее активная социально часть общества.
Интернет выполняет двойную функцию. Во-первых, через него осуществляется информирование населения о природе выступлений и о развитии ситуации, что позволяет протестующим противодействовать пропаганде властей. Правда, при этом открываются широкие возможности для подтасовки фактов. Во-вторых, социальные сети используется в организационных целях для распространения сведений, где и когда демонстрантам следует собираться, какими будут маршруты следования, надо ли быть готовыми к столкновениям с полицией и т. п. Раньше, например, во время Исламской революции в Иране, такая информация распространялась по телефонам. Но Интернет существенно ускорил передачу сведений, позволив обеспечить их широкое распространение. В Тунисе левые активисты сумели 19 января 2011 г. с помощью соцсетей собрать 35 тыс. своих сторонников, а когда 25 января 2012 г. на площади Каира вышли десятки тысяч человек, сами организаторы марша были удивлены их многочисленностью[8].
Но при этом не следует упускать из виду, что сообщения Интернета только выглядят как стихийные. По оценке кандидата физико-математических наук М.В.Лысенко и главного научного сотрудника Института социологии РАН А.А.Давыдова, проанализировавших информацию, размещавшуюся в Твиттере во время событий в Египте, данная сеть была тогда «близка к классу упорядоченных (регулярных) сетей, в которой несколько участников осуществляли активное информационное взаимодействие»[9], в то время как по мнению обозревателя портала «Лента.ру» А.Ефимова, самые популярные «революционные» микроблоги вели журналисты, умеющие профессионально отбирать и обрабатывать информацию в заданном ключе[10].
С другой стороны, вряд ли можно согласиться с утверждениями СМИ, что события в арабском мире были чуть ли не порождены Интернетом, став первой твиттерной революцией. Пропаганда всегда играла важную роль в революционных выступлениях, выступая как их катализатор. Но революционная ситуация возникала не под воздействием пропаганды, а в силу объективных причин. Да и массовый характер выступления приобретали в прошлом неоднократно и к тому же без всякого Интернета. Достаточно вспомнить о захлестнувших почти всю Европу волнах революций 1848-1849 гг. и 1917-1918 гг.
Дезинформация традиционно и совершенно обосновано рассматривалась как важное средство психологической войны, однако сейчас она превратилась в средство важнейшее. Во время арабской смуты ложь пронизывала весь диапазон новостей – от сообщений о характере выступлений и развитии обстановки на местах до репортажей о судьбе тех или иных индивидов. Обращает на себя внимание, что все дезинформационные кампании строятся по одному образцу. Сообщения о массовых мирных демонстрациях, которые беспощадно подавляются режимом, перемежаются с утверждениями о триумфальном вступлении «революционеров» в те или иные города, о переходе на их сторону частей и подразделений правительственных войск и о готовящемся (или уже произошедшим) бегстве из страны «кровавого диктатора». Одновременно манифестации в поддержку режима преподносятся как демонстрации протеста против политики властей. Выдумываются никогда не существовавшие люди, над которыми якобы учинена зверская расправа (в качестве примера можно привести изобретенную масс-медиа сирийскую блогершу Амину Арраф, которую, де, «похитил сирийский режим в Дамаске»)[11].
По телевидению и Интернету распространяются целые инсценировки, например о взятии повстанцами Триполи уже 21 августа 2011 г. с показом ликующей толпы на Зеленой площади, хотя центр города, включая Зеленую площадь, вплоть до 24 августа находился в руках правительственных Сил вооруженного народа. Об эффективности развернутой в начале событий в Ливии кампании дезинформации свидетельствует принятие Советом Безопасности резолюций 1970 и 1973 на основании, похоже, сообщений не посольств стран-членов СБ в Триполи, а «Аль-Джазиры» и других телеканалов, утверждавших, что ливийская авиация наносит удары по мирным демонстрациям и это привело к гибели в Киренаике 6 тыс. гражданских лиц (на самом деле, как выяснилось позже, никаких ударов с воздуха по манифестантам не было, а общее число жертв столкновений на востоке ВСНЛАД составило менее 200 человек)[12]. Искажающие истинное положение дел новости нацеливаются на подрыв веры населения в прочность положения главы государства, которого покидают его ближайшие соратники. В качестве примера достаточно привести растиражированное СМИ в августе 2012 г. лживое утверждение о бегстве в Иорданию вице-президента САР Фарука Шараа. Дезинформация используется, наконец, как средство подрыва морального духа правительственных сил. Так, эту цель во время боев за Триполи преследовали – и частично достигли – не соответствовавшие действительности сообщения о захвате в плен сыновей Муаммара Каддафи — Сейф аль-Ислама, Мухаммеда и Саади и капитуляции защищавшей казармы Аль-Азизийя Гвардии Джамахирийи.
* * *
Арабская смута продемонстрировала, таким образом, значимость и высокую эффективность современных информационных технологий. И было бы, как представляется, крайне опасной ошибкой надеяться, что «электронное цунами» будет обходить стороной Россию. В 2008 г. РФ уже стала объектом массированной информационной атаки, построенной по тому же принципу, что и пропагандистские кампании против Югославии в 1999 г., Ирака в 2003 г., Ливии в 2011 г. и Сирии в 2012 г. Достаточно, видимо, напомнить, что снятый тогда российским ТВ документальный фильм об утюживших Цхинвали грузинских танках, от которого, по словам итальянских исследователей Дж.Пьезо и П.Кабраса, «до сих пор стынет кровь в жилах», демонстрировался западными телеканалами как репортаж о русской танковой атаке на Гори[13].
К сожалению не все российские СМИ оказались на высоте в связи с нынешними событиями в арабском мире. Один из очевидцев происходившего в 2011 г. в Ливии обращал внимание на стремление к «дешевой сенсации» московского ТВ, «повторявшего вслед за “Джазирой” и прочими порой просто идиотские сообщения <…> Мы, оставшиеся тут, — указывал очевидец, — не смотрим больше российские каналы. С таким же успехом и большей пользой для языковых навыков можно смотреть Pentagon Channel».
В связи с этим закономерно возникает вопрос, будет ли – и в какой мере — Россия готова отразить неизбежную пропагандистскую атаку в случае, если она вновь окажется втянутой в какую-либо конфликтную ситуацию.
Подцероб А.Б.
[1] Коротеев А.В., Зинькина Ю.В. Египетская революция 2011 г. // Азия и Африка сегодня, №6, 2011, с. 10.
[2] Там же, с 13.
[3] Там же, с. 11.
[4] Карпачева О.В. Отсутствие политического PR как фактор египетской революции. — В кн.: Арабская весна 2011 года. М., 2012, с. 304-305.
[5] См.: Холхина М.М. Информационное пространство социокультурной идентичности – на: http://www.iskisp.ru/library/knyazeva_mm/ knyazeva-000004.html
[6] Егорин А.З. Свержение Муаммара Каддафи. М., 2012, с 35.
[7] Юнгерр А. Роль социальных сетей в организации «арабской весны». // Memoid – на: http://www.memoid.ru/node/Rol_socialnyh_setej_v_ organisazii_arabskoj_vesny
[8] См.: Цирель С.В. Революции, волны революций и арабская весна. — В кн.: Арабская весна 2011 года, с. 153.
[9] Лысенко М.В., Давыдов А.А. Египетская революция в твиттере – безмасштабная сеть? – Там же, с.311.
[10] Юнгерр А. Роль социальных сетей в организации «арабской весны»…
[11] См.: Кьеза Дж., Кабрас П. Глобальная матрица. М., 2012, с. 202.
[12] Lussato C. Libye: Amnesty conteste le nombre des victimes et accuse les rebelles. // Le Nouvel Observateur, 17.06.2011 – á: http://tempsreel.nouvelobs.com/actualite/monde/20110914.OBSO
[13] Кьеза Дж., Кабрас П. Глобальная матрица, с. 184.
