Визит Хиллари Клинтон в южно-кавказские государства связан не только с необходимостью решения тактических задач, но и подготовкой шагов, которые будут разворачиваться на геополитической арене Кавказа. Кавказ находится в фокусе геополитического противоборства не первый век, являясь критически важным плацдармом для проецирования военно-политической мощи на Север, Юг и Восток. Приход на Кавказ большой политики в 2012 году может быть связано с намерениями Запада нейтрализовать намерение Ирана стать региональной сверхдержавой. На сегодняшний день Иран со всех сторон, кроме кавказского направления, окружен нестабильными или несостоявшимися государствами. Создание контролируемой и удерживаемой в определенных пределах зоны нестабильности является действенным методом сдерживания противника в геополитической борьбе.
Критическим для Ирана является проблема Сирии. Если правительство Ассада и Сирия смогут выстоять, то они окажутся в жесткой изоляции от внешнего мира и, значит, еще более зависимыми от Ирана. Как следствие сфера влияния Ирана будет простираться от Афганистана на востоке и до Бейрута на западе. Это фундаментальным образом изменит баланс сил на Ближнем Востоке, превращая Иран в доминирующую региональную силу в Персидском заливе. Такая перспектива вынуждает Запад придерживаться жесткой позиции в сирийском кризисе. Сегодня уже можно встретить публикации в западной прессе, в которых прямо говорится о целях Запада в Сирии. Например в статье от 4 июня в Foreign Policy озаглавленной «Реальная причина вмешательства в Сирию» (The Real Reason to Intervene in Syria) прямо говорится о необходимости разорвать связь Ирана с Средиземным морем в качестве главного стратегического приза в сирийском кризисе. События переместятся на Кавказ, после того, как ситуация вокруг Сирии приобретет требуемый для Запада характер и станет необратимой. Речь идет или о свержении правительства Асада, или об организации затяжной гражданской войны, вынуждающей Иран тратить усилия и ресурсы на поддержания стратегического союзника. Поднимая или понижая температуру в сирийском кризисе можно достаточно эффективно влиять на политику Ирана в регионе.
Так как речь идет о геостратегии, то нет необходимости в детальной проработке формирующейся картины, чтобы понять в рамках каких проблем будет происходить эскалация напряженности на Кавказе. Запад неоднократно подчеркивал, что различает на Кавказе три проблемы, имеющие статус геополитических. Это энергетические проекты, непризнанный Арцах и признанные со стороны России Абхазия и Южная Осетия, а также террористическая деятельность исламистских групп на Северном Кавказе.
Причем надо понимать, что речь необязательно идет о стремлении Запада развязать широкомасштабную войну. Реализуемая стратегия может быть многоплановой и включать множество опций, когда используются как элементы политического и социально-экономического давления, так эскалации военно-политической напряженности вплоть до локальных боевых действий, не убирая со стола вариант широкомасштабной региональной войны, разворачивающейся на северных границах Ирана.
В тактическом плане Запад заинтересован в обеспечении безопасности энергетических и транспортных коммуникаций, проходящих по региону. Западу не удается надежно решить проблему обеспечения своих войск в Афганистане и он вынужден ориентироваться на кавказский маршрут «Северной распределительной сети». Заключенные в последние дни соглашения с государствами Средней Азии только увеличивают вес и значение кавказского маршрута.
Тем самым Запад стоит перед необходимостью нахождения достаточно сложного и тонкого баланса между тактическими и стратегическими задачами на кавказском направлении. Тактические цели требуют обеспечения стабильности критически важных коммуникаций, стратегические – регулируемого повышения уровня напряженности на Кавказе. Решение тактических задач Запад намерен решить за счет усиления военного потенциала Азербайджана высокотехнологическими системами вооружений. В частности, в настоящее Госдеп стремится преодолеть сопротивление армянского лобби и приступить к поставкам в Азербайджан систему ПВО "Пэтриот", системы защиты вертолетов, спутниковое оборудование и пр. Спутниковое и вертолетное оборудование предполагается установить на ударных вертолетах Ми-35М, поставляемых российской компанией «Росвертол». Целью данных поставок заявляется повышение боевых возможностей Азербайджана по защите объектов энергетической инфраструктуры и границы с Ираном.
Стратегические задачи требуют проведения более тонкой политики и дипломатии, опирающейся на различные методы давления. Пока что имеет место «геополитическая рекогносцировка». На арцахском направлении и армяно-азербайджанских отношениях можно говорить о «разведке боем», когда через Азербайджан целенаправленно поднимается температура на линии противостояния. Это дает возможность западным политикам и дипломатам, экспертам и СМИ выражать «обеспокоенность ростом напряженности, гибелью солдат и гражданского населения» и пр. Дальнейшая эскалация напряженности сделает неизбежным более жесткие заявления и призывы «международной общественности» к геополитическим акторам вмешаться в региональные процессы.
Складывающийся геополитический контекст на Кавказе достаточно прозрачен. Грузия остается безусловным союзником Запада, равно как и Азербайджан. Оба государства надежно пристегнуты к Западу территориальными проблемами и стратегическими союзами, - Грузия к США, Азербайджан к Турции. В начале года Збигнев Бжезинский, называя десять стран, которые более всего пострадают от ослабления США на первом месте поставил Грузию. Недавно Турция тем же политическим деятелем была охарактеризована «как стойкий и преданный член НАТО. Вероятно более стойкий, чем любой другой...». Помимо пряников, при помощи которых Грузия и Азербайджан уверенно держатся в фарватере западной политики предусмотрен и демократический кнут, действенность которого была продемонстрирована во время , проходившего в Баку конкурса «Евровидение 2012».
Единственный актор на Кавказе, который на сегодняшний день рассматривается Западом в качестве союзника России это Армения в лице двух армянских государств – признанной Республики Армении и непризнанной НКР. Без сомнения Запад будет наращивать давление на Армению, с целью нейтрализовать ее в качестве военно-политического союзника России или в идеальном случае переориентировать ее на Запад.
В складывающихся условиях основная сложность оказывается связана не столько с выявлением угроз и формированием адекватного отклика в рамках соответствующей стратегии, сколько с ее реализацией, претворением в жизнь. Здесь мы сталкиваемся со старой и даже классической проблемой стратегии. «В стратегии все оказывается чрезвычайно просто, но из этого не следует, чтобы все было бы и чрезвычайно легко», говорит Клаузевиц. Дополнительную сложность оказывается связана с тем, что многие из государств региона на протяжении последних десятилетий не утруждали себя разработкой долгосрочной стратегии, ограничиваясь рефлексивной политикой. Как следствие, разработка и реализация кавказской политики и стратегии для таких акторов будет происходить без явного ее оформления и даже формулирования, «на лету», что предъявляет жесткие требования к центрам принятия решений. Речь, таким образом, будет идти о своего рода «ad-hoc» стратегии, хотя соединение двух данных терминов выглядит парадоксальным и возможно только в условиях кризиса.
Причем Запад стремится интерпретировать ситуацию в российской политике таким образом, что она оказывается жестко завязана на Президента России. Системной политике и стратегии Запада противопоставляется личность. Можно говорить об адекватности такой оценки, однако в долгосрочной перспективе такой расклад является чересчур уязвимым. Замыкание на одну личность властных полномочий, организационных и информационных потоков приводит к неизбежным перегрузкам. В этих условиях лидеры при принятии решений вынуждены опираться на интуицию, которая во многих случаях помогает, но порой приводит к фатальным последствиям. Причем Запад обладает возможностями наращивать геополитическое давление на Россию, например, через регулирование цен на энергоносители. Также можно говорить об олимпийских играх в Сочи, как элементе такого давления. Насколько успешной может быть политика, выстроенная на умелой оркестровке различных методов дипломатического, политического и социально-экономического давления, позволяющего достигнуть кумулятивного эффекта, показывает история распада СССР.
В условиях роста напряженности на Кавказе только Россия обладает достаточным потенциалом, чтобы внести изменения в уже начавшуюся на Кавказе игру. Однако говорить о том, что Россия окончательно определилась с кавказской политикой и стратегией не приходится. Россия пока что оставляет за собой право и возможность маневра, вплоть до поддержки Запада в разворачивающейся геополитической игре. В пользу данного вывода говорит, например, приведенный выше один из фактов поставки в Азербайджан сложных систем вооружения, которые будут использованы против Ирана или Армении. Рассуждения о прагматичности и экономических интересах, когда речь идет о геополитическом противоборстве, представляются неуместными. Как следствие, приходится принимать во внимание в том числе и маловероятные сценарии. Например, сценарий прямого вовлечения Турции, а следовательно и НАТО, в процессы, протекающие на Кавказе. Дестабилизация внутриполитической обстановки в Азербайджане в рамках сценариев арабской весны может вынудить правительство Азербайджана попросить стратегического союзника оказать помощь вплоть до высадки ограниченного военного контингента. Шаги, которые безусловно будут поддержаны Западом и создадут совершенно другую конфигурацию сил в кавказском регионе. Реализация такого рода кризисных сценариев поставит государства региона перед более чем сложным вызовом, вынуждая радикально изменить проводимую политику.
Рачья Арзуманян
Источник: «Центр стратегических оценок и прогнозов»
