Исходные модели прогнозирования гибридной войны требуют детальной проработки
Прогнозирование социальных процессов в целом, военно-политических, военно-технических и собственно военных процессов в частности – важнейший инструмент при определении перспектив развития армий, боевой техники, ратного искусства как в стране, так и у вероятных противников и при определении характера, хода и исхода возможных войн и вооруженных конфликтов.
Сложность прогнозирования заключена в необходимости комплексной оценки возможностей и характера противоборства тайных сторон, целей, задач и замыслов. Это в полной мере относится к прогнозированию как классической войны, так и нового вида вооруженных коллизий – гибридной войны, особенностей формирования серой зоны как ее театра и специфики развития техносферы конфликтов XXI века.
Развитие событий в мире сделало эту концепцию весьма востребованной в качестве важного инструмента внешней политики США, прежде всего в отношениях с РФ. В инициированных американцами гибридных войнах и «цветных революциях» оказались Украина, Белоруссия, Армения, Грузия, государства Средней Азии, Ближнего и Среднего Востока, Латинской Америки. Список еще не завершен.
Военная техносфера серой зоны
Важное место стратеги с Потомака отводят технологическому противоборству в серой зоне, разворачивающемуся в военной техносфере с охватом нескольких взаимосвязанных направлений борьбы, где важнейшими являются мир киберпространства, технологии искусственного интеллекта (ИИ), использование БЛА, космических систем связи и геопространственной разведки, радио-и радиотехнической разведки. Техносфера – основа информационно-психологической войны, где стратегия для достижения геополитических целей противоборствующих сторон построена на использовании информационно-коммуникационных технологий.
“США в 2030 году могут постепенно потерять инициативу и возможность диктовать свою стратегию миру и определять, когда, где и почему произойдут войны будущего”
Военную техносферу формирует комплекс искусственных объектов и связей между ними, созданных человеком путем поэтапного синтеза как давно известных, так и новейших технологий.
Академик РАН Андрей Кокошин в работе «Вопросы прикладной теории войны» пишет, что развитие техносферы играет большую роль в создании условий для революции в военном деле (РВД): «РВД – это многоплановое, многомерное явление, охватывающее военную стратегию, новые оперативные и тактические формы и способы ведения вооруженной борьбы, вопросы организации вооруженных сил, управления боевыми действиями, качества личного состава и др.». Ученый отмечает, что структуру РВД составляют следующие преимущественно военно-технические факторы, определяющие причины, движущие силы РВД, оказывающие решающее влияние на характер или отдельные ее черты.
1. Новые технологии, средства вооруженной борьбы, системы вооружений.
2. Новации в организации вооруженных сил.
3. Изменения в формах и способах применения военной силы, в военном искусстве на всех его трех уровнях (стратегия, оперативное искусство, тактика).
4. Усилия по обеспечению нового качества личного состава.
5. Повышение эффективности управления войсками, силами и средствами. Каждый из факторов прямо относится к появлению и развитию феноменов гибридной войны и серой зоны, к формированию современной операционной среды. Степень и механизмы влияния стратегий гибридной войны на структуру и движущие силы изменений в военном деле еще предстоит определить, однако уже можно утверждать, что этот симбиоз должен рассматриваться как один из спусковых крючков очередной РВД, начавшейся в XXI веке. Предыдущий этап РВД, связанный с появлением ЯО в середине сороковых годов прошлого века, привел к радикальному пересмотру стратегии, оперативного искусства и тактики ведения войны.
Особенность современного этапа РВД – развитие, связанное с разработкой и внедрением в войска высокоточного оружия в обычном и ядерном снаряжении, и появление нового вида межгосударственного противоборства – гибридной войны. Все более важным компонентом нынешней фазы РВД стал бурный прогресс многообразного нелетального оружия, которое используется в различных невоенных действиях армии.
Новые импульсы развитию качественных изменений в военном деле толкают к совершенствованию доктрины сдерживания при росте киберугроз, появление технологий ИИ и его применение в силовых и несиловых операциях, использование информационно-коммуникационных технологий в военно-политических целях, появление технологических угроз, связанных с цифровизацией и усилением фактора цифровых технологий в организации и манипулировании протестными движениями, развитие нейронных сетей и сетецентрических технологий.
Развитие военной техносферы на фоне хаотизации обстановки в мире и фактического краха глобализации по-новому ставит вопрос о прогнозировании и стратегическом планировании внешней политики государства и совершенствовании его способности применять наступательные и оборонительные меры силового и несилового характера.
Жить своим умом
Разработка отечественными учеными прогностических оценок представляет собой важнейший фактор обеспечения национальной безопасности России в условиях идущей гибридной войны. Дело в том, что аналогичные прогнозы, выполненные зарубежными исследовательскими центрами, при всей их оригинальности нередко представляют собой попытку навязать России повестку, противоречащую интересам нашего государства. Это касается исследований как в военно-политической, так и в военной и военно-технической сфере. Поэтому крайне важно поддерживать российские научные коллективы и отдельных ученых, разрабатывающих тему обеспечения национальной безопасности.
В работах отечественных аналитиков подчеркивается, что противостояние на международной арене не утихает, а усиливается и его качество меняется. Это характеризуется принципиально новыми формами, способами и орудиями борьбы, скрытыми и изощренными, многоходовыми комбинациями силовых и несиловых воздействий, предвидеть которые в условиях высокой неопределенности обстановки в мире весьма непросто.
Для построения исходной модели прогнозирования гибридной войны важное значение имеет работа начальника ГРУ ГШ ВС России, замначальника Генштаба (1992–1997) генерал-полковника Федора Ладыгина «Из истории контроля над вооружениями. Последует ли продолжение?» (2020). Наряду с крупными проблемами контроля над вооружениями он анализирует военно-политические условия, определяющие параметры и показатели гибридного военного конфликта, и предлагает принять как условную дату начала гибридной войны против нашей страны с августовской 2007 года речи в Мюнхене президента России Владимира Путина и до развязанной Грузией на границе РФ в августе 2008-го пятидневной войны. Именно тогда по инициативе Вашингтона американо-российские отношения скатились, по словам генерала Ладыгина, «до состояния гибридной войны по всем фронтам и направлениям: политическом, дипломатическом, экономическом, социально-идеологическом (приобретающем национал-расистские черты), агрессивном киберинформационном, русофобско-пропагандистском, разведывательно-подрывном, военно-силовом – угрозой военной силой путем количественного и качественного наращивания войск (сил) и их провокационной активности в непосредственной близости от границ Российской Федерации».
США в действиях против России сделали ставку на то, чтобы одолеть нашу страну без прямого столкновения. Американцы надеются, что в условиях этой войны им удастся через значительное ухудшение социально-экономического положения внутри РФ оказать решающее воздействие на слом политической системы, ее переориентации на Запад с одновременным отказом от установления многополярного мира в пользу такого мироустройства, в котором Москве отводится роль второстепенной региональной державы при подчинении российских национальных интересов глобальным приоритетам США.
Зарубежный анализ проблем будущего
В обостряющейся международной обстановке вполне естественен интерес исследователей к проблемам будущих вооруженных конфликтов. Аналитики пытаются понять: где и почему разразится следующая война? Кто будет бороться? Какие стратегии могут быть использованы?
Однако ответы не всегда удовлетворяют. Министр обороны США Роберт Гейтс, выступая в 2011 году в Военной академии США в Вест-Пойнте, признал: «Когда дело доходит до прогнозирования характера и места наших следующих военных действий, таких как в Гренаде, Панаме, Сомали, на Балканах, в Гаити, Кувейте, Ираке, и многое другое – мы понятия не имели за год до любой из этих миссий, что мы будем так заняты».
Разумеется, подобные признания стимулируют попытки дать упреждающий ответ на жизненно важные вопросы, волнующие политиков и военных.
В 2020-м в корпорации РЭНД разработали для Пентагона ряд прогнозов по военным вопросам. В докладе «Будущее войны в 2030 году» утверждается, что список противников, вероятно, останется неизменным, но состав союзников США скорее всего изменится:
- Китай, Россия, Иран, Северная Корея и террористические группировки останутся главными соперниками США;
- растущее влияние КНР скорее всего изменит список союзников США в Азии, поскольку страны региона застрахуются от китайской власти;
- в Европе воля и способность традиционных союзников США участвовать в силовых акциях, особенно за рубежом, вероятно, уменьшатся.
При этом Штаты в 2030 году могут постепенно терять инициативу в диктовке миру стратегических результатов и определении, когда и почему произойдут войны будущего.
Наиболее вероятными регионами противостояния считаются Индо-Тихоокеанский регион, Европа и Ближний Восток, хотя столкновение в ИТР может представлять наибольшую опасность. Будущие конфликты, вероятно, породят глубинные причины: борьба с терроризмом, стычки в серой зоне, асимметричные бои и масштабные вооруженные конфликты.
Подготовка к будущей войне требует повышения способности действовать на значительном удалении без соприкосновения с основными силами противника, повышать точность ВВТ для минимизации ущерба и потерь. Все подразделения ВС должны будут расширить возможности в области информационно-психологической войны, особенно для операций в серой зоне, широко внедрять технологии ИИ.
В другой работе РЭНД «Вглядываясь в хрустальный шар. Целостная оценка будущего войны» среди важных военных тенденций отмечаются изменения в тактике, которую противники применяют для действий в серой зоне, используя возрастающую агрессию, информационную войну, посреднические силы и тайные силы специальных операций для достижения региональных целей, оставаясь при этом ниже принятого в США уровня для обычного ответа. Искусственный интеллект как класс прорывных технологий при использовании в военных целях должен широко использоваться как в обычных, так и в нетрадиционных операциях. В принятом в 2020 году проекте техподдержки и операционного анализа Пентагон рассматривает прогностические доклады на тему продвижения инновационных возможностей и технологий, которые могут применяться в сложных физических, электронных и боевых условиях.
Речь в том числе о действиях военнослужащих в городской среде – охваченной боями плотной городской или на перегруженной местности, в местах с ограничением и воспрещением доступа и маневра. Для успеха объединенных сил в таких условиях им требуется превосходство в данной среде, однако его постоянное удержание представляется сложным.
Выводы для России
Анализ прогнозов, касающихся общих тенденций мирового развития и современных конфликтов, адаптация доктрин сдерживания, одной из задач которого является предотвращение эскалационного доминирования другой стороны в условиях конфликтных и кризисных ситуаций, свидетельствуют, что большинству авторов не в полной мере удается интегрировать объективные и субъективные факторы, действие которых обусловливает хаос и нестабильность в мире, вызывает качественные изменения в военной техносфере и окажет решающее влияние на ход и исход войны. Кроме того, разрозненно применяемые инструменты анализа и прогнозирования военно-политической обстановки не всегда и неполно дают адекватные оценки тенденциям и факторам, влияющим на выработку стратегических управленческих решений.
Анализ исследований проблем будущей войны и развития современной военной техносферы позволяет выделить важные области, пока недостаточно разработанные отечественной наукой.
Первое. Изменения доктрин сдерживания, трансформация которых основана, с одной стороны, на глубоком понимании культурных ценностей других государств и логики выбора ими соотношения затрат и выгод, с другой – на радикальных изменениях в военном деле и военной техносфере, вызванных в том числе появлением революционной концепции гибридной войны, которая сама по себе сформировала новый вид стратегического неядерного сдерживания. В этой связи обращает на себя внимание отсутствие комплексной, разработанной на основе единой методологии оценки и анализа работ, освещающих действие одного из характерных факторов межгосударственной борьбы, связанной с комбинированным применением силовых и несиловых методов и средств ее ведения.
Второе. Недостаточно полного использования в анализе особенностей стратегической культуры, что не позволяет четко оценить влияние фактора военной силы на политику потенциальных противников и на их способность обеспечить баланс силовых и несиловых способов в навязывании противнику своей воли.
Третье. События прошедших лет остро продемонстрировали отсутствие четких критериев оценки надежности отношений с союзниками и партнерами в условиях формирования многополярного мира, прогнозов их возможного поведения при обострении ВПО. Важно создать надежные механизмы выработки упреждающих, адекватных и принципиальных прогнозов возможных последствий внешнеполитических шагов.
Четвертое. Недостаточно разработаны критерии оценки точности и адекватности разведданных, интеграции данных, собранных различными видами разведки.
Пятое. Мало изучены проблемы участия в операциях в серой зоне частного военного бизнеса, спрос на услуги которого на мировом рынке военных конфликтов растет. Частные армии подрывают традиционную госмонополию на применение силы, получают выгоду от конфликта, они могут создавать и расширять такие конфликты ради собственной прибыли, воевать на обеих сторонах и делают это.
Шестое. Наличие эффективной стратегии публичной дипломатии для противоборства с пропагандистскими кампаниями противника и использование своих культурных ценностей, умелое выдерживание баланса жесткой и мягкой силы во внешней политике.
Следует признать недостаточными предпринятые попытки среднесрочной экстраполяции вызовов и угроз, порождаемых пандемией, кризисом глобализации, ростом протекционистских настроений в ряде стран, конфликтами XXI века, проведения систематизации задач сбора данных для оценки своей и противника, их обработки и формулировки рекомендаций при принятии управленческих решений политиками, дипломатами и военными, которые должны четко представлять, какие новые технологии, системы вооружений и кадры нужны для победы в будущих войнах, сколько времени и какие ресурсы потребуются для развития необходимого потенциала.
Весьма востребованным является анализ новых факторов конфликтов современности – киберпространства, технологий ИИ, РЭБ, особенностей использования космоса и авиационных средств борьбы.
Александр Бартош, член-корреспондент АВН, эксперт Лиги военных дипломатов
По материалам: ВПК
