ЦАТУ

Россия и Запад остановились на поворотном пункте

Когда Герман Кан писал книгу «Лестница эскалации» («Этапы пути в никуда»), концепции гибридной войны не существовало. Импульс разработке на Западе новых теорий войн и вооруженных конфликтов придали изменения в политической архитектуре мира, усиление конкуренции между ведущими центрами силы.
Взгляды на стратегию, когда идеологическое противостояние ушло в прошлое, а сокрушающая мощь ядерного оружия сохранилась как ключевой фактор взаимного сдерживания, отражены в многочисленных работах теоретика Фрэнка Хоффмана, бывшего министра обороны США Джеймса Мэттиса, профессора Лондонской школы экономики Мэри Калдор и других исследователей. Важное место принадлежит сотрудникам американской корпорации RAND.

В апреле этого года ее исследователи попытались систематизировать способы усиления воздействий на Москву с целью добиться перенапряжения и чрезмерного рассредоточения сил нашего государства. В документе «Слишком большая и несбалансированная Россия» (Overextending and Unbalancing Russia) изложены рекомендации, как чрезмерно «растянуть» и расшатать российскую экономику и Вооруженные Силы с помощью гибридных способов воздействия во всех сферах. Приведены варианты действий и оценка их с точки зрения преимуществ, а также рисков и издержек («Мозговой штурм Вашингтона»). Надо сказать, что многие положения исследования успешно реализованы нашими противниками еще на этапах ослабления советской экономики и последующего развала СССР, что требует самого внимательного изучения идей авторов RAND.

Подобные теоретические разработки и их использование на практике фундаментально изменили подход к пониманию современной войны и вооруженных конфликтов, вызвали к жизни новые способы эскалации воздействия на противника. Появился принципиально новый тип организованного насилия под обобщенным названием «Гибридная война» (ГВ), которую можно описать как смесь боевых действий, организованной преступности и массовых нарушений прав человека. В них принимают участие как глобальные, так и локальные акторы, властные и негосударственные структуры. Гибридные войны и сопутствующие им «цветные революции» ведутся ради достижения глобального доминирования Запада, продиктованного интересами ТНК и частных компаний, с использованием высокоточного оружия, тактик скрытого проникновения, односторонних и незаконных мер принуждения в виде экономических санкций, киберопераций, террора и дестабилизации, «пятой колонны», манипулирования толпой.

Несмотря на очевидное лидерство Запада в разработке теории ГВ и практической реализации сценариев этого вида противостояния против России, Ирана, Сербии, Венесуэлы и других государств, большинство американских аналитиков придают данному термину гипертрофированно идеологизированный характер. К примеру, именно так описывают современную стратегию действий России на Украине и в Прибалтике или Ирана на Ближнем Востоке.

Как известно, в ГВ, построенной на истощении противника, используются инструменты политико-дипломатического, экономического, коммуникационного, кибернетического воздействия, применение которых объединяется общим замыслом предварительного ослабления, хаотизации страны при интенсивном информационно-психологическом влиянии на сознание населения и правящих элит. Здесь сочетаются регулярные боевые действия и элементы асимметрии, что позволяет планировать изнурение противника начиная с традиционных дипломатических демаршей, экономических санкций, «цветных» технологий, реализуемых на фоне ядерного сдерживания, и заканчивая реальными боевыми действиями наступательного характера, такими как глобальный удар, многосферное сражение.

Стратегия удава

Для военно-политического анализа ситуации, характерной при нынешних конфронтационных отношениях между США и РФ, подтверждается главный вывод, сформулированный Каном и его последователями: военно-политическое противостояние государств не просто одномоментное событие (например обмен ударами обычного высокоточного или ядерного оружия), а процесс постепенного втягивания в конфликт, охватывающий многие сферы и весьма протяженный во времени.

В соответствии с подходами руководства ВС США военные конфликты современности могут быть сведены в три группы: межгосударственные, гибридные, с участием негосударственных вооруженных формирований.

В первом случае задействуются крупные группировки регулярных сил с применением современных средств вооруженной борьбы для нанесения гарантированного поражения противнику на различных территориях.

В гибридном конфликте осуществляется комбинированное применение ВС и иррегулярных формирований для создания обстановки неопределенности, захвата инициативы и лишения противника возможностей маневра силами и средствами. Могут использоваться как традиционные, так и асимметричные схемы.

Конфликт с участием негосударственных вооруженных формирований характеризуется тем, что противники задействуют относительно небольшие группы для организации подрывной деятельности и манипулирования населением.

Таким образом, именно ГВ представляет собой компонент стратегии, который присутствует на каждом из этапов развития межгосударственного противостояния и позволяет дозировать воздействие на противника от мягких форм вплоть до прямого применения силы, а также осуществлять снижение напряженности конфликта. Возможности эскалации и деэскалации дают использующей их стороне эффективный инструмент изнурения и стратегического неядерного сдерживания.

«Лестница» Кокошина

Академик РАН Андрей Кокошин в книге «Вопросы прикладной теории войны» представил логику управления нарастающей разрушительной силой современных военных конфликтов в виде лестницы эскалации с меньшим, чем у Кана, числом военно-политических ситуаций:

• «нормальное состояние» мировой политической системы;
• «политический кризис» с повышенной интенсивностью демонстрации военной силы;
• гибридная война;
• ограниченная (локальная) «обычная» война;
• крупномасштабная «обычная» война без поражения крупных городских агломераций, химпроизводств, атомных электростанций;
• «обычная» война с поражением крупных городских агломераций, разрушением химпроизводств и атомных электростанций, что можно приравнять к применению оружия массового поражения;
• «ядерный конфликт» (кризисная ситуация, в которую вовлечены один или несколько обладателей ЯО, когда хотя бы один начинает задействовать его в качестве инструмента политико-военного давления без прямого применения);
• демонстрационное использование ЯО в пустынной местности без поражения людей, военных и экономических объектов;
• война с ограниченным применением ЯО;
• массированное применение ЯО.

В лестницу эскалации несилового межгосударственного противостояния автор ввел три ступени и на последней разместил гибридную войну. Ей, таким образом, в исследовании академика Кокошина отводится роль своеобразного «поворотного пункта», достигнув которого стороны могут принять решение о переходе к наращиванию интенсивности военных действий вплоть до глобального конфликта. В этом состоят своеобразие и опасность ГВ как нового вида межгосударственного противостояния.

Вместе с тем она как феномен, включающий разнообразные способы воздействия на противника, не может быть локализована лишь на одной из ступеней «лестницы эскалации».

Экономические подрывные акции, информационное противоборство, действия в киберпространстве, применение сил специальных операций и иррегулярных отрядов проводятся на каждой из ступеней, исключая разве что этап с массированным применением ЯО, «когда нажаты все кнопки» и территории государств-противников превратились в безжизненную радиоактивную пустыню.

Уникальные возможности гибридной войны по широте и эффективности воздействия на военно-политическую ситуацию, гибкость использования инструмента эскалации/деэскалации обстановки определяются рядом факторов, присущих любому вооруженному конфликту: временной, пространственный, внезапности, скрытности и стратегической мобильности. Однако их проявление в процессе эскалации ГВ имеет свою специфику. Например, гибридная война не объявляется, что требует иного подхода к оценке влияния фактора внезапности, у нее нет фронта и тыла, что следует учитывать при пространственной оценке, традиционные понятия «противник, противоборство, победа» в значительной мере теряют смысл. Происходит это в первую очередь в силу фактора скрытности, достигаемой за счет эффективной маскировки источников гибридных угроз, особенно в кибернетической сфере, позволяя скрыть не только операции и процесс их развития, но и сам факт войны. Заметим, что в международных правовых документах понятие «ГВ» не встречается, что повышает фактор неопределенности при трактовке этого вида конфликта.

Новизна этого феномена заключается в том, что агрессор способен координировать многочисленные несиловые и силовые способы, используя элементы творчества, неоднозначности и принуждения, а также нелинейные свойства самой войны.

ГВ планируется и проводится государственными или негосударственными субъектами с учетом того, что действия остаются ниже очевидных порогов обнаружения и реагирования, чему способствуют высокие скорости, объем и доступность информационных обменов. Пока нет согласованного понимания по вопросу, что такое ГВ, и это существенно затрудняет выработку международной нормативно-правовой базы для недопущения гибридных войн.

Признаки эскалации

Нынешние стратегические концепции США и НАТО нацелены на то, чтобы превзойти вероятных противников во всем: в стратегической мобильности, прежде всего на Атлантическом, Тихоокеанском и Европейском ТВД, информационных и кибернетических операциях, искусстве «жесткой и мягкой» силы, техническом оснащении армии, гибкости организационной структуры войсковых (флотских) формирований, повышении боеготовности стратегических группировок на удаленных ТВД, широком внедрении в управление войсками автоматизированных, компьютеризированных систем, военном использовании космоса, совершении всеохватывающего маневра на земле и по воздуху, всестороннем обеспечении боевых действий.

Начальник Генштаба ВС РФ генерал армии Валерий Герасимов сформулировал следующую установку: «Сегодня ВС РФ должны быть готовы защитить интересы государства в военном конфликте любого масштаба с широким применением противником как традиционных, так и гибридных методов противоборства». Одним из первоочередных шагов по совершенствованию способности России противостоять гибридной войне, прогнозировать эволюцию военно-политических ситуаций и осуществлять стратегическое планирование могло бы стать создание государственного центра, который занимается комплексными операциями с высокой долей информационно-пропагандистского компонента. В число функций следует включить отслеживание технологий использования ГВ и гибридных угроз как инструментов эскалации в целях стратегического неядерного сдерживания.

Элементами эскалации на начальных этапах современных конфликтов являются:

• экономические санкции и информационно-психологические операции;
• наращивание военно-силового давления;
• использование «пятой колонны» и неправительственных организаций для подрыва единства общества и формирования манипулируемой толпы в «цветной революции»;
• операции в киберсфере;
• подготовка и использование иррегулярных вооруженных формирований;
• скрытое проникновение групп сил специальных операций для осуществления диверсионных акций и ведения разведки;
• использование технических средств, включая разведывательные и ударные БЛА, космические системы.

Противостояние перечисленным и некоторым другим действиям, направленным на подрыв национальной безопасности страны, требует совершенствования способности государства быстро и решительно реагировать на эскалацию конфликтов, нелинейный характер которых позволяет достигать значительных результатов при относительно небольших деструктивных возмущающих воздействиях со стороны агрессора или коалиции враждебных акторов. Отдельно стоит задача обеспечения информационной безопасности органов управления.

С учетом скрытности и маскировки операций гибридной войны необходимо обеспечить ведение непрерывной разведки и ее тесное взаимодействие со структурами политического и военного управления с целью прогнозирования угроз и планирования мероприятий по противодействию за счет оперативного создания и использования преимущества на угрожаемом направлении.

Следует организовать подготовку качественного кадрового ресурса, способного обеспечить разработку и реализацию стратегии противодействия ГВ, для чего ввести учебные курсы «Гибридные войны и гибридные угрозы», «Стратегическая культура как инструмент военно-политического анализа», издать справочники и учебные пособия соответствующей тематики, сделать ее одной из центральных на форумах и конференциях.

Александр Бартош,
член-корреспондент АВН,
эксперт Лиги военных дипломатов

Источник: “ВПК”