Генеральный секретарь Шанхайской организации сотрудничества Владимир Норов в эфире Sputnik Таджикистан рассказал, что во второй половине нынешнего года по инициативе Казахстана планируется проведение операции «Паутина», которая предусматривает совместные меры спецслужб стран ШОС в борьбе с наркотрафиком из Афганистана.
По словам В. Норова, члены ШОС сейчас обсуждают вопрос создания единого антинаркотического центра, одной из целей которого будет предотвращение финансирования террористических структур за счет наркотрафика. Особую опасность представляют попытки террористов использовать маршруты из Афганистана в Центральную Азию не только для перевозки наркотиков, но и для переброски боевиков.
Инициатива Казахстана не случайна, так как проблема борьбы с наркопроизводством и наркотрафиком для Казахстана крайне актуальна. В республике имеется уникальная собственная сырьевая база для производства наркотиков из конопли и эфедры. Еще в 1991 году площадь очагового произрастания конопли в республике составляла 138 тыс. гектаров, эфедры – 380 тыс. Все последующие годы площадь произрастания этих наркосодержащих растений неуклонно увеличивалась. Со временем на криминальный рынок республики пришли так называемые тяжёлые наркотики кокаин и героин. Если в конце 90-х 70% потребляемых наркотиков в РК составляли гашиш и марихуана собственного производства, то сейчас доминирует героин афганского происхождения. Республика стала крупнейшим транзитным каналом для перевозки наркотиков в Россию и Европу. В настоящее время защита от потока наркотиков стала одной из главных задач российских пограничников при охране границы между нашими странами.
По оценкам международных экспертов, основной объем героина по северному пути идет по маршруту Афганистан – Таджикистан – Кыргызстан – Казахстан – Россия – Европа. Туркменско-каспийский маршрут – второстепенный, не более 5–10 тонн героина в год. На Балканы же основной поток тяжелых наркотиков попадает через маршрут Афганистан – Иран (либо Афганистан – Пакистан – Иран) – Турция – Балканские страны – Европа. Так снабжается наркотиками вся Центральная и Западная Европа. Этот маршрут более востребован, чем российский северный, так как он чисто транзитный, в отличие от «нашего», северного. Прискорбно, но Россия – крупнейший потребитель героина в мире, о чем говорит и официально подтвержденное количество смертей от этого зелья.
Из доклада управления ООН по наркотикам и преступности «Наркомания, преступность и мятежники. Транснациональная угроза афганского опиума» следует, что на российских наркоманов приходится 21% (70 тонн) от общего количества героина, потребляемого в мире. Для сравнения: во всех странах Европы (без учета России и Турции) потребляется 26% (88 тонн) героина, при том что население Европы (без двух указанных стран) превышает 600 млн человек. Сообщается также, что в России от наркотиков ежегодно умирают 30-40 тыс. человек (а по всему миру, по приблизительным оценкам, 100 тыс.).
Долгое время выработка единой центральноазиатской стратегии борьбы с наркотрафиком из Афганистана тормозилась акцентом на стратегирование в масштабах отдельных стран региона. Следует отметить, что не в последнюю очередь это было вызвано тем, что после событий 11 сентября 2001 года американская стратегия борьбы с терроризмом делала ставку на разобщение центральноазиатских государств. В дальнейшем после заметной стабилизации внутриполитической обстановки в ЦА, наступившей в середине нулевых, а также на фоне повышения региональной роли ШОС внешнеполитическая стратегия США вновь стала концептуализировать Центральную Азию как единый сегмент, но рассматривала регион в основном через призму своих проектов в Афганистане. Борьба с наркопроизводством в Афганистане к числу приоритетов США, как известно, не относится.
Задачу стран ШОС по борьбе с наркотрафиком и наркопотреблением в ЦА усложняет тот факт, что наркотрафик идет не только с юга на север, но и с севера на юг. Из Европы в страны Центральной Азии доставляются «тяжелые» синтетические психотропные вещества. Кроме того, продолжается производство наркотических веществ и на территории самих республик Центральной Азии. Всего в регионе оседает, то есть потребляется, около трети проходящего через их территорию наркопотока. В период с 1990-х годов, по даннымэкспертов МГИМО, потребление опиатов в странах Центральной Азии возросло почти в 20 раз.
Вместе с тем наркотрафик приобрел идеологическую окраску. Тесное переплетение его интересов с финансовыми интересами религиозного экстремизма и терроризма обусловили появление пропагандистского обоснования движения психотропных веществ на Запад как способа борьбы с «неверными».
Региональный координационный центр ООН в области контроля за незаконным оборотом наркотиков, результатом деятельности которого стал упомянутый выше доклад, отмечает, что прибыль от производства героина в Афганистане получают не только талибы, вернувшие под свой контроль значительные районы страны, но и представители официальной власти. Хотя в докладе и говорится, что выращивание опиумного мака и производство из его сока опиума и героина является проблемой всего мира, а не только Афганистана или близлежащих стран, в нем не сформулировано каких-либо рекомендаций, как бороться с этим злом.
Военная кампания США против талибов в Афганистане никак не повлияла на основу экономики страны – наркобизнес. Наркотики составляют основную статью экспорта Афганистана. Временная нейтрализация движения «Талибан» на некоторое время снизила уровень военной угрозы для республик Центральной Азии, но усугубила проблему наркотрафика, так как производство наркотиков в стране резко возросло. Афганский наркотрафик стал чуть ли не основным фактором политической нестабильности в регионе, особенно в республиках, через которые проходит так называемый северный маршрут поставки наркотиков в Россию и далее в страны Европы. Политическая нестабильность возрастает, помимо прочего, в связи с увеличением влияния наркоторговцев на власти стран региона.
К сожалению, в США в отношении борьбы с наркобизнесом в ЦА господствуют откровенно либеральные догмы даже на уровне экспертного сообщества. Так, в прошлом году американские ученые Лоуренс Марковиц (университет Роуэна) и Мария Омеличева (университет штата Канзас) опубликовали исследование «Контролируемые и неконтролируемые репрессии: теневая экономика и государственное насилие в автократиях Центральной Азии». Исследователи, как они пишут, изучили десятки документов и в 2016-2017 годах провели серию экспертных интервью с журналистами, учеными, работниками НПО и международных организаций, а также сотрудниками правоохранительных органов и служб безопасности Таджикистана и Киргизии. Больше всего их интересовала внутренняя кухня силовых структур и действующие там неформальные практики.
Две горные республики, Кыргызстан и Таджикистан, после 1991 года пережили относительное ослабление центральной власти по сравнению с соседними Туркменистаном и Узбекистаном и стали «ключевыми транзитными зонами» для наркотрафика, утверждают авторы доклада. Кыргызстан и Таджикистан, по их мнению, относятся к государствам наркотранзита, поскольку доходы от наркоторговли там равны или даже превышают их валовой внутренний продукт. Всего по классификации ООН в мире насчитывается 22 подобные страны (при этом подчеркивается, что наркотиков через них провозится больше, чем производится или потребляется).
Государства наркотранзита по версии авторов доклада выступают ключевыми звеньями глобальной теневой экономики. По понятным причинам американские эксперты обходят вниманием роль ЦРУ и прочих западных разведструктур в организации наркотранзита по всему миру. Умалчивается и о том, что властям центральноазиатских республик просто не под силу бороться с наркотрафиком, за которым стоят могущественные западные спецслужбы.
Однако, ряд выводов авторов доклада, совпадающих с данными ООН, представляет определенный интерес. Например, отмечается, что на уровне отдельных стран региона подход к борьбе с наркобизнесом отличается подчас радикально. Так, в Киргизии Агентство по контролю за наркотиками было создано только в 2003 году, распущено при Курманбеке Бакиеве (2009), снова открыто в 2010-м и потом опять упразднено в 2016 году. Сбором данных и систематическим анализом ситуации на рынке наркотиков в КР занимается всего 10 человек (из которых только двое прицельно работают с полученной информацией). В Таджикистане эти задачи решает мощный центр стратегического анализа со штатом в 50 человек.
Конкуренция между разными силовыми ведомствами Киргизии не позволяет ни одному из них взять всю наркоторговлю исключительно под свой контроль: как только происходит что-то подобное, противники тут же «сливают компромат» и обвиняют конкурентов в незаконных действиях.
В Таджикистане ситуация иная. Здесь в наркоторговлю непосредственно вовлечены целые правительственные организации, как утверждается в исследовании американских экспертов. После окончания гражданской войны власти РТ стали возвращать контроль над регионами и стабилизировать ситуацию в них, зачастую просто передавая контроль над ключевыми институтами, в том числе силовыми структурами, бывшим полевым командирам, что дало возможность последним выстраивать связи с ОПГ и наркомафией.
В середине 1990-х рынок наркотиков в Таджикистане, как говорится в докладе, был поделен между несколькими небольшими группировками, которые выросли из подразделений боевиков времен гражданской войны. Во главе этих структур стояли полевые командиры, такие как Якуб Салимов и Мирзо Зиёев. Эти люди заняли высокие посты в госаппарате. Таким образом, часть политических элит получила инструменты для уничтожения конкурентов и интеграции наркоэкономики во власть.
При всей политической тенденциозности авторов доклада их вывод о вовлеченности правящих элит ряда республик региона в наркотрафик и интеграцию наркобаронов во власть во многом верен, что подтверждается и данными экспертов ООН.
Одной из самых серьезных проблем относится также и игнорирование реальных антинаркотических действий в регионе со стороны США и НАТО – по факту важных участников афганского урегулирования. Хотя в зоне ответственности дислоцированных в Афганистане войск стран НАТО действуют сотни лабораторий, круглосуточно перерабатывающих опий в героин, американское руководство и руководство НАТО уклоняются от сотрудничества с Россией и структурами ОДКБ и ШОС.
Поэтому на уровне отдельных стран ЦА эффективная борьба с наркобизнесом малоперспективна. Потенциал для решения этой задачи есть только у таких структур, как ОДКБ и ШОС. Эти организации показали свою способность успешно противодействовать угрозам со стороны терроризма и экстремизма в регионе. Соответственно, актуальным становится создание новых и развитие уже имеющихся структур в рамках этих организаций по борьбе с наркоиндустрией. Если этого не произойдет, то рано или поздно может произойти полное сращивание наркобизнеса с государственными структурами государств так, как это уже произошло в ряде стран Латинской Америки.
Владимир Викторов
