13-14 июня в Бишкеке состоится саммит глав государств-членов ШОС. Ожидается, что в рамках саммита председатель КНР Си Цзиньпин сделает особый акцент не только на проблематике региональной безопасности, но и на усилении борьбы с терроризмом. По подсчетам китайских исследователей, порядка 30 тыс. террористов, воевавших на стороне ИГ* (запрещенная в России террористическая организация – прим. «ЕЭ») в Сирии уже вернулись в свои страны, включая КНР. Эксперт Центра изучения перспектив интеграции Владимир Нежданов проанализировал политику Китая по противодействию терроризму и оценил, как на действия Пекина в этой сфере повлияло развитие инициативы «Пояса и Пути». Об особенностях антитеррористической стратегии Китая – в этой статье.
Терроризм и граждане Китая
Согласно данным исследования Европейского совета по международным отношениям, с 2004 по 2016 гг. от рук террористов погибли более 40 граждан КНР. «Исламское государство» (запрещено в России - авт.) в 2015 г. требовало выкуп, а затем казнило гражданина КНР Фань Цзинхуэя.
Международные амбиции Пекина, развитие инициативы «Пояса и Пути», а также рост мобильности ведут к жертвам среди китайских граждан при террористических атаках. За 12 лет география террористических актов с участием граждан КНР растянулась от США и Бельгии на Западе до Кыргызстана, Таиланда и Малайзии на Востоке, Кении и Камеруна на Юге.
На фоне роста террористической угрозы в отношении КНР, глава МИД Китая Ван И в 2014 г. изложил позицию Пекина в вопросах борьбы с терроризмом. Пекин призывает координировать действия международного сообщества по борьбе с терроризмом, придерживаться многостороннего подхода и согласованного стандарта при противодействии терроризму.
Опираясь на три базовые позиции в отношении борьбы с терроризмом, Китай предлагает международному сообществу усилить сбор и обмен информацией, укрепить киберборьбу с терроризмом, перекрыть каналы аккумуляции финансовых средств террористов, а также содействовать избавлению от экстремизма. Эти положения стали основой китайского подхода.
Несмотря на сходство антитеррористических подходов КНР и других стран мира, необходимо обозначить ряд аспектов, которые ставят противодействие терроризму со стороны Пекина на особое место.
Особый подход
Китай критикует западный подход к противодействию международному терроризму и негативно оценивает «моральное превосходство» стран Запада в международных отношениях, а также осуждает вмешательство во внутренние дела.
Обвиняя страны Запада в дестабилизации Ближнего Востока, Пекин призывает бороться с причинами терроризма, которые кроются в конфликтах и бедности, параллельно усиливая социальную интеграцию и поддерживая межцивилизационный диалог.
В 2015 г. Пекин принял закон по противодействию терроризму, который позволил Народно-освободительной армии (НОАК) и Народной вооруженной милиции Китая (НВМ) участвовать в контртеррористических миссиях за пределами страны. Закон не определяет четких масштабов контртеррористических миссий, что обеспечивает максимальную гибкость китайских вооруженных сил при проведении операций.
Принятие закона привело к кардинальным изменениям в использовании военной мощи КНР за рубежом, которые стали включать новые разработки НОАК в рамках принятой военной доктрины, проводимых учений, закупаемого оборудования, а также базирования и дипломатической деятельности.
Принятие закона также изменило подходы Пекина к международному сотрудничеству, Китай начал активно развивать диалог по обмену разведданными с новыми партнерами.
Закон предлагает не только борьбу с терроризмом, но и стратегию по дерадикалиации. Китай уверен, что «жесткие» меры не позволят искоренить проблему, предлагая методы реабилитации для тех, кто занимался терроризмом или экстремизмом, но не может быть подвергнут уголовному наказанию, тех, кто заключен в тюрьму по обвинению в терроризме или экстремизме и тех, кто уже освобожден из тюрьмы.
Помимо этого, в марте 2019 г. Государственный совет КНР принял документ, регулирующий применение Китаем мер против террористов в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР). Новый документ подтверждает приверженность КНР вести борьбу против терроризма с опорой на закон, а также использование превентивных мер, особое внимание к обмену опытом и участию в международном сотрудничестве.
Тем не менее, диалог между Китаем и его зарубежными партнерами может быть осложнен из-за приверженности разным подходам по противодействию терроризму.
«Три силы зла»
В Китае терроризм наравне с экстремизмом и сепаратизмом рассматривается в качестве «трех сил зла» (三股势力), которые идеологически неразделимы. Как следствие, проблематика сепаратизма в СУАР КНР учитывается в рамках проблематики международного терроризма и может вызвать непонимание мирового сообщества.
Китайская модель противодействия терроризму основывается на концепции «верховенства закона с китайской спецификой», что добавляет преграду для сравнения международного и китайского опытов борьбы с терроризмом.
Противодействие терроризму со стороны КНР хорошо заметно на примере проводимых учений. Так, КНР активно принимает участие в учениях в рамках ШОС, сотрудничает с Пакистаном, не оставляет без внимания противостояние терроризму в Юго-Восточной Азии. На протяжении 2002-2016 гг. Китай проводил учения по борьбе с терроризмом преимущественно по периметру своих границ, сотрудничая со странами–соседями, что говорит о преимущественно региональном характере стратегии Пекина до недавнего времени.
Однако география учений, проводимых КНР и ее партнерами, пересекается с маршрутами инициативы «Пояса и Пути», что позволяет говорить о сопряжении борьбы с терроризмом с развитием китайской инициативы.
Бывший генеральный секретарь ШОС Рашид Алимов подчеркивал, что Китай внес значительный вклад в борьбу с терроризмом в странах – участницах инициативы «Пояса и Пути». Кроме того, Китай вынужден проводить антитеррористическую деятельность в Пакистане, через территорию которого проходит Китайско-пакистанский экономический коридор со стратегически важным портом Гвадар.
С 2017 г. китайские вооруженные формирования по противодействию терроризму включены в патрули афганской армии, а с 2014 г. КНР увеличивает вложения в деятельность миротворческих сил ООН. Так, например, в 2018 г. миротворческие силы ООН на 10,25% были спонсированы КНР, что делает Пекин вторым после США крупнейшим финансовым донором организации.
Дальнейшее развитие контртеррористической стратегии КНР бесспорно будет связано с развитием инициативы «Пояса и Пути», поскольку Пекину будет крайне важно поддерживать безопасности новых сухопутных и морских маршрутов.
Как следствие, в перспективе можно ожидать более обширной географии учений с участием КНР. Тем не менее, стремление Пекина опираться на закон в своей антитеррористической деятельности может привести не только к противоречиям с европейскими участниками инициативы «Пояса и Пути», но и в рамках миротворческих миссий ООН, где Китай играет все большую роль.
Владимир Нежданов, эксперт Центра изучения перспектив интеграции
*Исламское государство (ИГ, ИГИЛ) – запрещенная в России террористическая организация
