Политическая конъюнктура на Ближнем Востоке в последние годы приобрела тенденцию быстрой трансформации межгосударственных отношений с одного уровня на другой, основными чертами которых на современном этапе становятся экономические интересы, прагматика во внешней политике, а также перспективы энергетического, торгового и военно-технического сотрудничества. В связи с этим, в нынешних условиях сильнее набирают популярность краткосрочные «союзы» между странами, ранее имевших серьёзные противоречия по фундаментальным вопросам, но соразмерно со сложившимися геополитическими реалиями, теперь всё более склоняющиеся к прагматическим договорённостям, нежели к бесперспективной конфронтации. Такие неформальные объединения проявили себя как эффективный механизм решения поставленных задач на определённом отрезке времени и стали выгодными для многих игроков региона, пытающихся получить для себя от ограниченных соглашений максимум преференций.
Сирийский кризис наглядно продемонстрировал подобную внешнеполитическую трансформацию у Турции, которая в процессе урегулирования конфликта в Сирийской Арабской Республике (далее – САР) неоднократно меняла свою поведенческую линию. Придерживаясь изначально другого курса, нынешнее руководство Турецкой Республики во главе с её Президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом, стало ощущать себя в невыгодном положении, которое ставило под удар всю сирийскую политику Турции. Расхождение по одним вопросам с США, являющимися давним союзником, открыло для главы турецкого государства определённые возможности сотрудничества по множеству других вопросов с Россией – традиционным соперником. Такая практика осуществляется турецким лидером и в отношениях с Евросоюзом. Главными инструментариями реализации подобного курса выступает информационное поле, на котором публичные выступления представителей высших органов власти, в зависимости от обстановки, задают тон межгосударственных отношений. И турецко-американские отношения могут служить тому явным доказательством. После недавних побед на внутриполитическом олимпе, глава государства Рэджеп Эрдоган столкнулся с весьма неприятными препятствиями во внешней политике страны. Вот уже несколько лет турецкое руководство пытается изменить внешнеполитический курс с целью укрепить свой суверенитет на международной арене, тем самым сокращая влияние Запада. Однако такое положение дел в корне не устраивает их главного союзника по НАТО – Соединённые Штаты Америки. Крепкое партнёрство в военно-стратегической сфере в последнее десятилетие приобрело тенденции спада. Речь идёт об осуществлении Анкарой более независимого внешнеполитического курса, что вначале раздражало «заокеанских друзей», а впоследствии и вовсе поставило под вопрос союзнические договорённости. На современном этапе турецко-американские отношения переживают серьёзный кризис, вызванный, прежде всего, не столько изменениями внешнеполитического вектора Турции, сколько ввиду общей тенденции изменения мирового порядка, о котором в последнее десятилетие стали заявлять всё чаще государства, претендующие на лидерство в своих регионах и требующие большей независимости во внешней политике. Отношения двух стран осложнились в виду нескольких причин. К одной из наиболее главных можно отнести поддержку, оказываемую США курдскому меньшинству в лице партии Демократический Союз, а также Рабочей Партии Курдистана, относящихся к числу террористических организаций, радикально настроенных в отношении правящего режима в Турции. Вопрос курдского сепаратизма, который в Турции считается угрозой национальной безопасности, пожалуй, наиболее чувствительная тема в турецком обществе. Руководство страны с начала 2017 года перешло к конкретным действиям, осуществляя военные операции по ликвидации очагов вооружённых курдских формирований на территории Сирии и Ирака. США же активно поддерживают враждебные своему союзнику по НАТО курдские силы, обеспечивая их необходимым вооружением и размещая на удерживаемых ими сирийских территориях свои военные базы, тем самым ограничивая турецкое продвижение в этом направлении. Другой причиной стали разногласия, в основе которых лежит растущее проявление несогласованных действий турецкого лидера в международных делах. Неприсоединение к санкционной политике Соединённых штатов, сперва в отношении России, а затем и Ирана, были отрицательно встречены Администрацией Президентов США. В обоих ситуациях Турция вела себя нейтрально, а в случае с Ираном и вовсе оказывала Исламской Республике скрытую помощь, помогая обходить американские санкции. Стоит отметить, что подобный нейтралитет Турции распространился и в более ощутимых для Запада вопросах. Действия турок в САР могут послужить ярким примером. Однако т.н. турецкий нейтралитет в Сирии можно охарактеризовать как активный, учитывая взаимодействие с Россией и Ираном, в противовес своим формальным союзникам. Анкара вот уже около трёх лет проводит отличную от Вашингтона политику в Сирии, координируя при этом свои действия с Москвой и Тегераном.
Важно, что на повестке дня остаётся процесс политического урегулирования конфликта в САР, с изменением Основного Закона страны и послевоенное восстановление страны. И ситуация с Идлибом закрепила вопрос неотъемлемости турецкой роли в предстоящих переговорных процессах. Попытка Башара Асада совместными военными действиями при поддержке Ирана и России свести на нет оставшиеся очаги сопротивления оппозиции на северо-западе страны, находящиеся под влиянием Турции, наткнулась на решимость Реджепа Эрдогана всеми усилиями не допустить подобного развития событий. Позиция Анкары по вопросу Идлиба осталась неизменчива и после переговоров в Тегеране 7 сентября, где лидеры трёх государств России, Ирана и Турции не смогли найти ожидаемый всеми консенсус. Учитывая силы сторон, характер и масштабы возможных боевых действий под ударом находился весь астанинский формат договорённостей, если бы не сочинское соглашение о создании демилитаризованной зоны в сирийской провинции Идлиб, заключённое 17 сентября между Владимиром Путиным и Реджепом Эрдоганом, которое можно считать временной уступкой России. Такая договоренность, в сущности, сохранила на стороне Москвы важного игрока в регионе. Таким образом, и Турция продолжила осуществлять свою политику в Сирии без конфронтации с Россией и Ираном. Однако на сколько, зависит во многом от действий Анкары, по исполнению возложенных на неё по недавнему соглашению обязательств.
Вместе с тем метание с одной точки опоры на другую в определённой степени уязвляет позиции Турции, когда возникают риски потерять и тех и других, к примеру, в такой сложной политической ситуации, которая образовалась на сегодняшний день в Сирии. Рассорившись со своими традиционными союзниками Реджеп Эрдоган натолкнулся на неизбежные противоречия с новыми, а именно с Россией и Ираном в сирийском вопросе, уже несколько лет связывающем интересы государств. Данная ситуация примечательна и тем, что характеризует российско-турецко-иранское сближение, как временное явление. Стоит отметить, что рост положительной динамики в российско-турецких отношениях происходит отдельно от тройственного сотрудничества и стороны готовы продолжать тесное взаимодействие и в других сферах. Это, несомненно, вызывает недовольство у США, которые своими последними волеизъявлениями в отношении Турции рискуют лишиться сговорчивости союзника в вопросах урегулирования сирийского кризиса. Опасения для подобных рисков уже имеются. Турецкий лидер использует все представляемые возможности и площадки для выражения независимости собственного внешнеполитического курса. Так, ранее в одном из интервью он допустил возможность сближения Турции с ШОС [1], а на прошедшем саммите стран БРИКС, глава государства открыто демонстрировал желание присоединиться к данной международной организации, которая во многих экспертных кругах ассоциируются в противовес «американской гегемонии», на что в особенности делает акцент Реджеп Эрдоган [2].
В экономическом секторе турецкое руководство приняло план, в соответствии с которым отныне приоритетными направлениями во внешней торговле страны будут считаться рынки Китая, России, Мексики и Индии [3]. Для Реджепа Эрдогана это отличная информационная платформа, способствующая консолидации турецкого общества перед лицом экономического упадка, остро обсуждаемого на сегодняшний день в Турции. Однако в нынешних условиях время играет против турецкого лидера. Снижение валютных резервов Центробанка Турции до рекордных показателей 2010 года, предвещаемый экономистами рост инфляции в стране [4], а также падение популярности правящей партии по итогам прошедших выборов Президента и в Парламент страны ставят в трудное положение её руководство и требуют скорейшего разрешения назревших проблем. И в такой ситуации внешняя политика испытывает определённые сложности, в свою очередь, от решения которых зависит устойчивость внутриполитическая. Речь идёт о том, что в случае неудачного урегулирования вопроса по Идлибу и дальнейшей эскалации на границах Турции позиции Реджепа Эрдогана внутри страны могут ослабнуть, особенно, после длительной информационной кампании по поводу необходимости и целесообразности военного присутствия в САР и защите её мусульманского населения от правящего режима Башара Асада. В недавнем времени Великое Национальное Собрание Турции приняло решение о продлении мандата Правительства на проведение трансграничных военных операций в Сирии и Ираке сроком на ещё один год [5]. В своих последних заявлениях по поводу указанных операций ВС Турции, глава государства с уверенностью заявил об их продолжении на северо-востоке САР. Стоит также отметить, что эти сирийские районы, закреплённые за курдскими военными формированиями, усилены военным присутствием США, а с недавнего времени ещё и французским военным контингентом. Таким образом, в случае активизации Генштаба ВС Турции на данных заграничных территориях, можно ожидать новую волну обострения в турецко-американских отношениях. Однако всё будет зависеть, по-прежнему, от согласования дальнейших действий сторон по Сирии.
Нагрузка по беженцам становится всё более ощутимой в экономическом секторе Турции. Согласно официальной статистике миграционного ведомства по состоянию на 3 августа 2017 года в Турции проживает 3,597 млн. сирийских беженцев со статусом временно защищённых. Также за 2018 год число лиц, задержанных за нелегальную миграцию составило 235,879 человек [6]. Эти данные отображают отрицательное влияние дестабилизации в регионе, и прежде всего, вблизи турецких государственных границ, на внутреннюю экономическую обстановку в самой Турции. В связи с этим руководство страны действительно стремится разработать эффективные пути решения сирийской проблемы.
Таким образом, ранее объединяющий Турцию и США фактор угрозы, исходящей от СССР изжил себя вместе с окончанием холодной войны. На передней план в сегодняшних реалиях выходят сугубо личные интересы двух стран, в которых со временем появляется всё больше новых противоречий. Фактически союзнические отношения со временем стираются, и этот процесс становится всё более заметным. Стороны не пытаются искать приемлемого компромисса, а лишь «выторговывают» друг у друга уступки по тем или иным интересующим вопросам. Стратегическая выгода для США от участия в сирийском кризисе мало сопоставима с потерей Турции как члена НАТО. Выход Турции существенно ослабит организацию и может создать прецедент для остальных крупных участников, особенно на фоне периодически неблагоприятного отношения Д. Трампа к некоторым лидерам европейских государств. В то же время появилась тенденция на улучшение отношений Турции с ЕС, что подтверждается участившимися контактами глав государств, в ходе которых стороны обмениваются положительными оценками и ожиданиями по развитию дальнейшего сотрудничества. Однако практика показывает, насколько могут быть непрочны подобного рода договорённости сторон, главным образом, зависящие от сложившихся обстоятельств. Одно остаётся точным, выход Турции из-под жёсткой опеки США по мере развития событий становится бесспорным фактом, который основывается на внешнеполитических манёврах нынешнего турецкого руководства. И в связи с этим в ближайшем будущем мы можем наблюдать определённые сдвиги в общем балансе сил на Ближнем Востоке, где роль Соединённых Штатов, как главного актора в регионе, продолжает ослабевать.
Мамед Мустафаев
Фото: Asia Times
Примечания
[1] ШОС и внешняя политика Турции// Телерадиокомпания Турции TRT. – 2016. — 29 ноября. – URL
[2] Эрдоган попросил принять Турцию в БРИКС// РИА Новости. – 2018. – 29 июля. – URL
[3] Министр торговли Турции рассказала о приоритетах Анкары// Anadolu Agency. – 2018. – 5 августа. – URL
[4] В Турции резервы Центрального банка достигли минимального уровня с 2010 года// МК-Турция. – 2018. – 24 сентября. – URL
[5] Парламент Турции продлил мандат на операции в Сирии и Ираке// Anadolu Agency. – 2018. – 3 октября. – URL
[6] Раздел «Статистика». Статистика миграции. Временная защита// Официальный сайт Генерального управления по иммиграционным вопросам Министерства внутренних дел Республики Турция. – 2017. — 3 августа. – URL
