В конце ноября правительство Казахстана утвердило «Стратегический план развития до 2025 года», который должен вывести республику в число 30 наиболее развитых стран мира. Разработчики постарались заложить в план не только идеи либерализации экономики, но и в завуалированной форме новые внешнеполитические приоритеты.
Госпрограмм и планов в Казахстане за последние годы было принято немало. Во введении к «Плану-2025», в частности, поясняется, что разработан он в рамках таких документов, как «Стратегия "Казахстан-2050"», «Концепция по вхождению в число 30 самых развитых государств мира», «План нации – 100 конкретных шагов по реализации пяти институциональных реформ», а также новой экономической политики «Нұрлы жол». Одно перечисление программных документов говорит о том, что в последние годы казахстанские планировщики без дела не сидели.
Анализируя внутренние и внешние вызовы и угрозы, разработчики плана к главным из них относят слабость рыночных институтов, сырьевую зависимость экспорта (71,6%), неустойчивость финансовых рынков, кадровые проблемы, неразвитость инфраструктуры, дисбаланс между развитием регионов и избыточность госрегулирования. Внешними угрозами называются падение мировых цен на сырьё, составляющее основу казахстанского экспорта, валютные войны, технологическое отставание, втягивание в региональные экономические противостояния, слабая интеграция в «глобальные цепочки мирового производства» и выпадение из крупных региональных соглашений о свободной торговле.
Интересно, что разработчиком «Плана-2025» для страны-члена Евразийского экономического союза (ЕАЭС) выступила известная американская консалтинговая компания BCG (The Boston Consulting Group), позиционирующая себя как «глобальный лидер на рынке управленческого консалтинга» и раскинувшая сеть из 85 офисов по всему миру. То, что авторы документа – не казахи и не русские, а американцы, можно заметить уже по разделу анализа рисков. Так, в соответствии с либеральной идеологией BCG относит к числу вызовов избыточное государственное регулирование, призывая к дальнейшей приватизации госсобственности. Естественно, что такое решение приведёт к росту влияния западных и китайских корпораций, а также казахского олигархического капитала, что увеличит зависимость от них структур государственного управления. В той же (либеральной) идеологической парадигме находится и тезис о слабости рыночных институтов, которые планируется усилить с помощью приватизации.
Среди внешних угроз подчёркивается опасность неучастия Казахстана в цепочках мирового производства, а также патронируемых Соединёнными Штатами соглашениях о зонах свободной торговли – Транстихоокеанском и Трансатлантическом. При этом из первого соглашения администрация Трампа в январе 2017 года уже вышла, а второе так и не было заключено. Тем не менее авторы документа хотели бы интеграции Казахстана в мировую экономику на условиях и под контролем США. Евразийский экономический союз в аналитической части плана вообще ни разу не упоминается. Зато подчёркивается опасность втягивания Казахстана в «региональные противостояния», под которыми явно имеются в виду отношения Украины и России.
Разработчики плана выделили семь основных целей («национальных достижений»), которых следует добиться к 2025 году: изменение структуры экономики в пользу несырьевых отраслей, которые должны стать основным драйвером её роста; улучшение здоровья населения и увеличение средней продолжительности жизни до 75 лет (сейчас – 72 года); развитие системы образования; строительство 100 млн. кв. метров жилья и обеспечение им 1 млн. семей; развитие предпринимательства и появление 500 тыс. новых бизнесменов; сокращение доли государственного участия в экономике до 15% ВВП; формирование высокопрофессиональной государственной службы.
Достигнув всех заложенных в «Плане-2025» целей, Казахстан должен превратиться в страну с доступом к качественным медицинским услугам, хорошей экологией и удобным жильём. Казахстанское общество при этом станет единым и сплочённым, а все граждане республики получат доступ к качественному образованию. Основу экономики составят промышленность, сфера услуг и агропромышленный комплекс, будут созданы условия для развития предпринимательства, а единый рынок свяжет воедино все регионы страны. Госслужба будет основана на принципах меритократии. Всё это позволит Казахстану сохранить лидерство в Центральной Азии и создаст фундамент для вхождения в число тридцати наиболее развитых стран мира.
Сейчас трудно сказать, насколько этот стройный план соответствует реальным условиям жизни Казахстана. По мнению forbes.kz, за каждым из выделенных в «Плане-2025» приоритетов уже стоит какая-нибудь госпрограмма: трехлетний госбюджет, пятилетний экономический прогноз, концепция использования Национального фонда или что-то ещё. Ход выполнения предыдущих планов нередко вызывал в республике критику. Так, частью казахстанских экспертов довольно негативно воспринимается программа форсированного индустриально-инновационного развития, которая так и не позволила республике слезть с сырьевой иглы.
Достижение ряда пунктов «Плана-2025» может столкнуться с проблемами. Например, «укрепление казахстанской идентичности и единства» явным образом может войти в противоречие с формированным усилением роли государственного языка. До четверти населения Казахстана составляют русские, украинцы, немцы и другие «некоренные» народы. В их среде поощряемое «сверху» внедрение казахского языка в официальный документооборот и другие сферы общественной жизни вызывает скептицизм. Возникнут проблемы и при реформировании госслужбы на основе меритократических принципов. Процент казахов среди чиновников намного выше их доли в населении, и задача преодоления кланово-этнического протекционизма в кадровой политике органов власти пока выглядит трудновыполнимой.
Возникают вопросы и по разделу, посвящённому внешне-политической и экономической стратегии. Главный приоритет – традиционная для Астаны многовекторная политика и балансирование между основными центрами силы – Россией, ЕС, США и Китаем. Далее следуют взаимодействие с международными организациями (ООН, ОДКБ, ШОС и др.) и сотрудничество со странами Центральной Азии. Особо подчёркивается необходимость привлечения инвестиций и продвижение экспорта в рамках ВТО, что же касается ЕАЭС, он упоминается лишь в сугубо служебном порядке – в контексте формирования общих рынков, стандартов и взаимодействия с Китаем в рамках «Экономического пояса Шелкового пути». Похоже, что американские спецы из Бостонской консалтинговой группы постарались заложить в план развития Казахстана на ближайшие годы не только либерализацию экономики и апологию рынка, но и внешнеполитическую переориентацию. Осталось понять, как всё это будет сочетаться с «укреплением казахстанской идентичности».
Алексей Пахолин
