Саммит ОДКБ состоялся 15 сентября 2015 г. на фоне самых масштабных в 2015 г. учений Вооруженных сил России «Центр-2015», основной темой которых стала борьба с незаконными вооруженными формированиями на центрально-азиатском направлении. Выбор темы учений обусловлен прогнозируемой опасностью ухудшения обстановки в Центральной Азии и Афганистане. Страны Центральной Азии осознают эту опасность и придают большое значение потенциальной помощи со стороны ОДКБ. Так, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев отметил во время саммита необходимость повышения эффективности и боеспособности Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР), отдав должное результатам внезапной проверки КСОР, проведенной в мае 2015 г., когда за двое суток контингенты из государств-членов ОДКБ были переброшены в Таджикистан. В рамках такой внезапной проверки отрабатывались возможности ОДКБ по кризисному реагированию. Впрочем, когда накануне саммита ОДКБ в Таджикистане действительно возникла кризисная ситуация, связанная с нападениями на сотрудников МВД и Минобороны, таджикское руководство не стало обращаться к ОДКБ за помощью, также как своими силами Таджикистан провел спецоперацию в июле 2012 г. в Горном Бадахшане.
Вместе с тем следует отметить, что потенциал обострения ситуации в регионе Центральной Азии во многом стал оцениваться не только исходя из ситуации в Афганистане, которая представляла угрозу безопасности соседним государствам фактически последние двадцать лет. Прибавился новый фактор — «Исламское государство», в ряды которого вступают граждане как государств Центральной Азии, так и России, в связи с чем эксперты ожидают возможного обострения обстановки в случае их возврата обратно. О проблеме борьбы с ИГ говорил и Владимир Путин в своей речи на саммите ОДКБ, посвятив значительную часть своего выступления проблеме сирийского конфликта и создания международной антитеррористической коалиции. Ранее, в ноябре 2014 г., генеральный секретарь ОДКБ Николай Бордюжа поднимал вопрос о том, что возникшая после 11 сентября 2001 г. международная антитеррористическая коалиция развалилась из-за «личных амбиций некоторых лидеров» и фактического прекращения со стороны НАТО и США сотрудничества с Россией по этой линии. Это можно объяснить разногласиями по урегулированию сирийского конфликта, а также украинского кризиса.
Однако Россия не собирается ограничиваться сожалениями по поводу разногласий с Западом относительно подходов к урегулированию ситуации в Сирии. Если в июне 2015 г. президент В. Путин предложил идею создания антитеррористической коалиции для борьбы с ИГ с помощью усилий стран региона, где действует «Исламское государство», то к началу сентября 2015 г. уже шли консультации по этому поводу с американскими коллегами. На саммите ОДКБ Владимир Путин дал сигнал, что Россия готова действовать совместно со странами Запада, если им удастся «отложить в сторону геополитические амбиции, отказаться от так называемых двойных стандартов, от политики прямого или косвенного использования отдельных террористических группировок для достижения собственных конъюнктурных целей, в том числе смены неугодных кому бы то ни было правительств и режимов». Этот сигнал особенно важен, учитывая недавние обвинения в адрес России со стороны Запада в односторонних действиях в Сирии и чуть ли не отправке российских контингентов на помощь сирийскому президенту Башару Асаду. Важно и то, что Россия поднимает вопрос о противодействии ИГ в рамках своих региональных обязательств по коллективной защите от внешних угроз безопасности. Однако не стоит забывать, что ОДКБ не имеет полномочий действовать вне зоны своей ответственности, то есть территории государств-членов, кроме случаев проведения миротворческих операций по мандату ООН. Поэтому бороться с ИГ странам ОДКБ придется на своей территории при помощи имеющихся в арсенале этой региональной организации средств.
ОДКБ может коллективно реагировать на угрозы безопасности, исходящие извне, например, атаки экстремистов, базирующихся в Афганистане и проникших на территорию стран Центральной Азии со стороны Афганистана. Однако возникает правовой вопрос, если речь идет о гражданах одной из стран ОДКБ, которые выезжали за пределы страны и принесли присягу ИГ, а потом вернулись обратно — можно ли это квалифицировать как внешнюю угрозу и, следовательно, возможность для применения коллективных сил ОДКБ, или это будет ситуация, которая должна быть урегулирована на национальном уровне? Подобное решение, видимо, будет приниматься в дальнейшем, исходя из масштабов реальной угрозы. Возможно, придется внести изменения в правовые документы ОДКБ, чтобы позволить главам государств принять политическое решение о коллективном реагировании, но четко отграничить при этом случаи, когда речь идет о вооруженной борьбе местной оппозиции с собственным правительством от случаев, когда экстремистские группы имеют внешнее происхождение и были созданы под внешним идеологическим и религиозным влиянием. До сих пор таким правовым ограничителем было наличие обращения к ОДКБ от главы государства, которое подверглось нападению экстремистов. Если четко понятно, что речь идет о собственной вооруженной оппозиции или массовых беспорядках, то главы государств предпочитают решать проблему самостоятельно, не прибегая к помощи соседей по региону.
Возможно, следует прописать различные источники региональной и внутренней нестабильности более подробно в долгосрочной Стратегии коллективной безопасности до 2025 г., которую предложил разработать и принять в 2016 г. президент Армении Серж Саргсян. Основополагающий документ подобного содержания — Концепция коллективной безопасности — была принята в 1995 г., когда ОДКБ еще не существовала как организация, а сотрудничество развивалось лишь на основе Договора о коллективной безопасности 1992 г.. Впрочем, следует отметить, что некоторые пункты Концепции 1995 г. имеют неожиданную актуальность: например, в качестве основных источников военной опасности указаны (хотя и на последнем месте) «попытки вмешательства извне во внутренние дела государств-участников, дестабилизации их внутриполитической обстановки» и «международный терроризм, политика шантажа».
Вместе с тем у ОДКБ есть потенциал для предупреждения распространения числа сторонников ИГ на своей территории. Так, ежегодно в рамках организации проводится операция «ПРОКСИ» по выявлению и закрытию сайтов экстремистского содержания, которые в том числе занимаются вербовкой. Однако такой подход можно назвать реактивным, потому что в его рамках страны не будут бороться с причинами возникновения экстремизма в регионе. Безусловно, организации безопасности, как правило, и не должны бороться с истоками возникновения тех или иных угроз безопасности. Вместе с тем функция сдерживания и предотвращения — одна из ключевых. Как считается, именно благодаря ежегодной демонстрации силы в рамках коллективных учений в Центральной Азии удалось предотвратить массовые вылазки боевиков с территории Афганистана в страны Центральной Азии. Возможно, настало время для ОДКБ сделать следующий шаг и освоить дипломатические способы предотвращения конфликтов в регионе своей ответственности.
Следует отметить, что, не слишком афишируя это, секретариат ОДКБ фактически занимается дипломатическим урегулированием споров между государствами-членами за закрытыми дверями, что необходимо для принятия коллективных решений консенсусом. Особенно актуальной такая деятельность была в период присутствия Узбекистана в ОДКБ (2006–2012 гг.), поскольку данное государство имеет значительное число противоречий с другими странами Центральной Азии. Также можно упомянуть визиты генерального секретаря ОДКБ Н. Бордюжи в Киргизию и Таджикистан в январе 2014 г., когда между этими государствами возник конфликт на границе.
Следующим шагом для ОДКБ может стать дополнение своей дипломатической деятельности на официальном (или полуофициальном) уровне дипломатией публичной, а именно взаимодействием организации с гражданским обществом государств-членов. Ведь если одной из основных угроз безопасности в последнее время принято считать информационное воздействие на общества со стороны третьих государств (обычно речь идет о США) или других акторов (например, ИГ) для подрыва общественной стабильности и, возможно, даже смены режима путем поддержки тех или иных форм оппозиции. Однако помимо борьбы с информационным влиянием необходимо развивать и позитивную повестку дня, оказывать собственное информационное воздействие. Начальным шагом по созданию потенциала «мягкой силы» в рамках ОДКБ стало создание в 2013 г. Аналитической ассоциации ОДКБ и в 2014 г. Университетской лиги ОДКБ. Также ОДКБ проводит летние школы совместно с Фондом поддержки публичной дипломатии имени А.М.Горчакова. Представляется вместе с тем, что данная информационная линия ОДКБ хотя и увеличивает узнаваемость организации, но не позволяет работать с теми слоями населения, которые непосредственно подвержены опасности влияния информационного воздействия и потенциально могут вступить в ряды вооруженной оппозиции, либо же с теми группами, которые живут в приграничных регионах в Центральной Азии и могут стать участниками приграничных конфликтов. Разумеется, следует отдать должное операции «ПРОКСИ» по закрытию экстремистских веб-сайтов и возбуждению уголовных дел по соответствующих статьям. Однако подобная операция все же вряд ли может быть отнесена к потенциалу развития «мягкой силы» ОДКБ. Скорее это противодействие «мягкой силе» других игроков.
Публичная дипломатия подразумевает развитие взаимосвязей с гражданским обществом для реализации целей внешней политики того или иного государства. Для региональной организации такими целями можно считать более безопасную обстановку в регионе своей ответственности. Однако же борьба с угрозами смены режимов неконституционным путем может быть интерпретирована таким образом, что ОДКБ будет поддерживать правительства против их собственного населения, если последнее захочет выразить недовольство политическим режимом. Чтобы избежать подобных обвинений со стороны Запада, ОДКБ может развивать свою сеть связей с гражданским обществом на местах, поддерживая те неправительственные организации, занимающиеся проблемами урегулирования межэтнических конфликтов, решением проблем бедности населения, гуманитарной помощью и так далее. Удачным примером такого взаимодействия можно назвать проводившийся под эгидой ОДКБ в течение нескольких лет Медиафорум для журналистов, освещающих конфликты. В рамках Медиафорума специалисты ОДКБ рассказывали журналистам, как правильно вести себя в ситуации вооруженного конфликта. Организация тренингов подобного рода (включая, например, тренинги по поведению в случае стихийных бедствий) для населения стран ОДКБ силами неправительственных организаций при поддержке ОДКБ и участии экспертов ОДКБ могла бы стать следующим шагом в направлении развития «мягкой силы» Организации при помощи публичной дипломатии.
Юлия НИКИТИНА, к.полит.н., н.с. Центра постсоветских исследований ИМИ МГИМО (У) МИД России, эксперт РСМД
