Цифровая дипломатия – использование современных информационно-коммуникационных технологий для реализации дипломатических и сопряженных внешнеполитических задач.
В последние годы значение цифровой дипломатии в международной практике неуклонно растет. Наряду с устоявшимися методами работы внешнеполитических ведомств различных стран и традиционными каналами доведения информации через радио, телевидение и прессу, интернет все шире используется для пропаганды, сбора информации, оказания давления на иностранные правительства, подготовки активистов и стимулирования протестных движений[1].
Основной целью цифровой дипломатии является продвижение внешнеполитических интересов, информационная пропаганда через Интернет-телевидение, социальные сети и мобильные телефоны, направленные на массовое сознание общественности и политической элиты.
За последние годы практика внешней политики претерпела большие изменения, интернет дал новую жизнь современной дипломатии – министры, послы, дипломаты все чаще используют средства массовой информации для взаимодействия с общественностью. Наряду с ними Интернет стал платформой для выражения своих мнений и экстремистскими группами – террористами, организаторами протестов, и так далее.
Сегодня, идущая от различных источников, информация позволяет мировым игрокам обходить прежде устоявшиеся формальные дипломатические каналы, и соответственно требует более быстрых и потому менее продуманных ответов официальных сторон, и тем самым позволяет различным неправительственным организациям выражать более «ярко» свои позиции.
Исходя из указанного, устоявшиеся правила игры в большой политике больше не применимы. Наряду с этим также можно отметить создание новых областей политической жизни, таких как ноополитика (Noopolitic – это ноосфера, сфера идей; это новый подход к искусству управлять государством, где главную роль играют скорее неправительственные организации, чем правительства), киберполитика и медиаполитика.
Сегодня можно выделить пять основных направлений, по которым развивается цифровая дипломатия:
1) Поиск союзников для популяризации.
Для популяризации важнейших тем работа в основном проходит через различные неправительственные организации, политические партии других стран, диаспоры и бренды.
2) Противодействия исламистскому терроризму.
Как пример можно поставить Госдепартамент США и его Digital Outreach Team. В команде работают несколько десятков человек, которые отлично владеют иностранными языками, они регистрируются в различных сетях стран исламского мира, ведут там полноценные беседы и рассказывают о сути и целях политике США на Ближнем Востоке.
3) Взаимодействие на уровне всего общества, а не элиты.
Дипломаты и политики должны взять за должное и научиться взаимодействовать с обычными людьми, которые стали активными участниками международных отношений с помощью информационно-коммуникативных технологий.
Ярким примером осуществления такого взаимодействия является деятельность Британского Совета, который своей работой в Индии привлек аудиторию в 7,5 млн человек в возрасте от 20 до 35 лет, которая по оценкам экспертов будет симпатизировать именно информации из Британского Совета и его образовательным услугам.
4) Использование новых коммуникационных возможностей.
5) Присутствие в социальных медиа.
Еще несколько лет назад почти никто не работал с социальными медиа, по крайней менее в дипломатии. Сегодня эта практика встречается намного чаще, ведь это очень удобный способ коммуникации с обществом. Социальные медиа имеют преимущество, будучи более оперативными, нежели официальные СМИ. Обратная сторона в этом случае такая, что эту информацию тяжелее проверить. Хорошим примером работы цифровой дипломатии через социальные медиа являются события «Арабской весны», когда прошла серия революционных волн в общественной жизни мирового сообщества. Своей оперативностью социальные медиа помогают в организации демонстраций и различных протестных движений, снабжают мировые медиа необходимой для данной ситуации информацией, предлагают демонстрантам платформы для выражения своих идей в их движении против правительств, которые в свою очередь активно используют все необходимые методы, чтобы закрыть для всего мира доступ к фото, видео сюжетам и новостям. Ведь даже корреспонденты телеканала Al-Jazeera, которые летом 2011 г. передавали полноценные репортажи, зачастую просто не имели доступа к информации и вытеснялись с мест действий.
Итак, интернет очень органично вписался в механизм публичной дипломатии. В США и Британии в настоящее время самые эффективные институты публичной дипломатии в мире. Например, ВВС World Service постоянно превосходит своих соперников в охвате вещания, влиянии на аудиторию и репутации. Работа таких институтов, как, British Tourist Authority, Trade Partners UK и до Westminster Foundation for Democracy, Department for International Development, дает возможность Британии привлекать больше инвестиций, чем любая другая страна ЕС, что в итоге приносит Британии огромные выгоды.
Также в Британии используется большое количество языков – это одна из самых разнообразных в языковом плане страна мира, конечно в основном за счет Лондона. По всему миру сегодня существуют “живые связи” – те отношения, которые связывают товарищей, друзей, предпринимателей, земляков и людей одной национальности. Исходя из этого, одним из важных направлений является взаимодействия с диаспорами, так активно работает проект “Connecting futures”, который направлен на установление связей и взаимного понимания между меньшинствами в Британии с группами молодых людей по всему Миру.
Не малую роль в создании имиджа страны берут на себя бренды. Именно бренды стали очень ощутимо влиять на выбор людей. Например, британская медиа компания ВВС является самым распознаваемым брендом в мире, наравне с Google, MSN и Yahoo. Британские медиа бренды имеют большое уважение в мировом сообществе. Именно поэтому бренды, которые хотят ассоциировать себя с Британией, всегда были премиум-брендами, выставляющими на показ свои традиции, и тем самым привлекая к себе огромные массы мирового сообщества.
Также как и в Британии, значение цифровой дипломатии США в настоящее время, значительно растет. Наряду с устоявшимися методами работы американского внешнеполитического ведомства и традиционными каналами доведения информации через радио, телевидение и прессу интернет все шире используется Госдепартаментом для пропаганды, сбора информации, оказания давления на иностранные правительства, подготовки активистов и стимулирования протестных движений. Цифровая дипломатия применяется Госдепартаментом совместно с сетевыми операциями АНБ, ЦРУ и Пентагона.
Кроме того, обычной практикой стало внедрение сетевых задач в повседневную деятельность рядовых сотрудников Госдепа с целью повышения их координации, мобильности и эффективности.
Сегодня цифровая дипломатия США отражает стремление использовать свое технологическое превосходство и является ответом на взрывной рост числа абонентов всемирной паутины (особенно в развивающихся странах), которое к концу 2015 г., по прогнозам Международного союза электросвязи, достигнет более 3 млрд человек.
В государственных структурах США, таких как ЦРУ, Министерство обороны, Госдепартамент, а также Агентство международного развития было создано множество отделов для работы с иностранной интернет-аудиторией, а конкретно для анализа международных и национальных социальных сетей, блогов, чатов и распространения в них нужной и выгодной для США информации. В наши дни количество и возможности данных подразделений неуклонно растет.
В настоящее время и постоянные представители при ООН также активно используют в своей деятельности социальные медиа. Развитию этой новой сферы был посвящен День социальных сетей, который прошел в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке.
Послы используют Твиттер для того, чтобы показать, как они работают. К примеру, он пишет в Твиттере: «я провел встречу с послом той или иной страны, и мы обсудили ситуацию там». Или: «мне не безразлично положение определенной группы людей и я буду делать все возможное, чтобы его улучшить».
В то же время есть государства, где свобода слова и право на использование Интернета политиками не ограничивается. В других Твиттер дипломата или ведомства ведет пресс-служба, там существует определенный контроль над тем, что появляется на официальной странице в Твиттере или Фейсбуке.
США, таким образом, реализуют свои теоретические разработки по обеспечению т. н. «внутренней безопасности». Под «внутренней безопасностью» имеются в виду не функции министерства внутренней безопасности США, а элемент американской внешней политики. Конкретно — «влияние на формирование политики других государств таким образом, чтобы она не противоречила американским интересам, влияние вплоть до смены режимов в «опасных» государствах... это давно известный элемент внешней политики США, который в последние годы всего лишь обрел более мощный фундамент в виде развития глобальных информационных систем».
Помимо собственных программ, Госдепартамент и Агентство международного развития США осуществляют финансовое и политическое покровительство западным неправительственным организациям, специализирующимся на защите и подготовке диссидентов в сети: Internews, Meta-Activism Project, Mobile Accord Inc, MobileActive, New Tactics, Open Net Initiative, Tech Change, Activism Media Politics, Ashoka и др.
В июне 2011 года, выступая в Лондоне, Алек Росс сообщил аудитории, что роль Интернета в «Арабской весне» была решающей — Интернет сработал как катализатор восстаний, прокатившихся по Ближнему Востоку и Северной Африке. Возможность организовать в Фейсбуке и Твиттере действенные протестные движения привела, по его словам, к тому, что «диктатуры сейчас уязвимы, как никогда». При этом принципиальная новизна ситуации в том, что все эти «арабско-весенние» протестные движения фактически не имели лидера — функцию лидера, энергетизирующего человеческие массы, взял на себя Интернет. В связи с этим А. Росс назвал Интернет «Че Геварой XXI века». Важной особенностью интернет-технологий, по мнению А. Росса, является также скорость, с которой обрушивается власть, казавшаяся незыблемой: «...изменения происходят молниеносно, и, честно говоря, я считаю, что это забавно». В завершении А. Росс предрек: «Это будет дико разрушительно в последующие несколько лет, и сети, по моему мнению, — очень хорошая вещь»[2].
Применительно к странам Центральной Азии, совместно с Фондом Сороса и Internews во многих странах мира проводятся съезды местных блогеров BarCamp.
На постсоветском пространстве двухдневный BarCamp впервые прошел в октябре 2007 г. на Украине под названием BlogCamp CIS & Baltics и собрал более 250 участников, в т.ч. из Белоруссии, России, Латвии, Казахстана, Узбекистана, Эстонии, Польши и США. Впоследствии съезды организовывались в Литве, Грузии, России, Казахстане, Киргизии.
По программе TechCamp с 2010 г. проведены десятки технологических лагерей более чем в 30 странах мира, включая Литву, Украину, Молдову, Азербайджан и Казахстан. Их участниками стали представители более 1900 НПО, СМИ и государственных органов из более чем 100 стран. Лагерь – это одно- или двухдневный семинар, на который приглашаются от 40 до 200 иностранных активистов (в основном оппозиционных) для прослушивания курса лекций западных IT-специалистов и решения с их помощью своих текущих проблем. На мероприятиях присутствуют американские дипломаты и потенциальные спонсоры из международных фондов. Формально задачей съездов является использование инноваций для повышения влияния НПО (популяризации сайтов, раскрутки блогов, взаимодействия с традиционными СМИ), обеспечения безопасности активистов, а также связи и координации с участием представителей США.
В реальности программа, скорее всего, используется в сотрудничестве с ЦРУ в т.ч. при подготовке агентов влияния для ведения информационной войны и захвата власти лояльными политическими силами в других странах. Так, по данным СМИ, на Украине в различных городах были организованы 6 технологических лагерей, последний из которых – 14-15 ноября 2013 г. в посольстве США в Киеве. 21 ноября 2013 г. депутат Верховной Рады Олег Царев направил в правоохранительные органы республики депутатский запрос, в котором изложил факты, свидетельствующие о том, что в «техкэмпах» обучают методам и тактике информационного сопровождения государственного переворота на Украине, ранее отработанным в ходе «Арабской весны». О. Царев сослался на опубликованные кадры скрытого видеонаблюдения и показания представителей движения «Воля», проникших на американские семинары под видом активистов[3]. «В качестве примеров американские инструкторы приводили примеры использования социальных сетей для организации и управлениями уличными беспорядками в Египте, Тунисе и Ливии», — заявил Царев.
Обращаясь к потенциальным участникам этого семинара (все участники проходили строгий отбор), организаторы заявили, что ищут «представителей общественных организаций, готовых... строить крепкую основу для воспитания будущего поколения украинцев и белорусов как настоящих граждан мира». Семинар неслучайно начался с видеообращения Х. Клинтон к участникам — TechCamp проводится в различных странах мира в рамках инициативы «Гражданское общество 2.0», которую Клинтон выдвинула в бытность госсекретарем США. Отметим, что перед началом «Арабской весны» TechCamp был проведен в таких странах, как Ливия, Сирия, Иран. Так что, в некотором смысле, проведение TechCamp можно считать дурным предвестием.
В январе 2014 года Алек Росс написал в Твиттере: «Уважаю граждан Украины, которые говорят своему правительству, что они не хотят быть Белоруссией». И предупредил: «То, что произойдет в следующие 90 дней в стране, определит направление государства на годы»[4].
Роль цифровой дипломатии огромна, в связи с чем даже страны, где применение цифровых технологий не является приоритетным направлением в ведении своей внешней политики (преимущественно страны постсоветского пространства), в последнее время отводят им все большую роль в иерархии механизмов ведения внутренней и внешней политики.
Несмотря на крики мировой общественности, что профессиональная дипломатия отживает свой век, ее функции не уйдут в прошлое. Именно дипломатия предоставляет опытные и вдумчивые анализы, которые влияют на мнения лидеров, для принятия внешнеполитических решений. Профессиональные дипломаты помогают лидерам объединять мнения разных групп людей, отсеивать их, анализировать, оценивать и выносить соответствующую экспертную оценку. И в цифровой век это также важно, как в век радио и ТВ.
Об этом, в том числе, свидетельствует стремление ряда Центрально-Азиатских государств внедрить инновационные технологии в деятельность МИД своих стран (в основном Казахстан, Киргизия).
В то же время, в июне 2012 г. на совещании послов и постпредов Президент России поставил цифровую дипломатию в один ряд с наиболее действенными инструментами внешней политики. Президент призвал дипломатов интенсивнее использовать новые технологии на разных платформах, в том числе в социальных медиа, для разъяснения позиций государства[5].
Александр КРИКУНОВ, заместитель директора Центра анализа террористических угроз
[1] http://riss.ru/analitycs/7003/
[2]http://gazeta.eot.su/article/znakomtes-alek-ross
[3]http://ria.ru/cj_analytics/20140731/1018338627.html
