Если изучать процессы, происходящие на Ближнем Востоке, в рамках известных законов логики, легко можно ошибиться, потому что международные и региональные силы строят свою политическую тактику и игры в таких лабиринтах, которые гораздо сложнее ранее существовавших.
Процессы, происходящие в ближневосточном регионе на протяжении последних четырех месяцев, свидетельствуют о серьезном расколе между суннитами и шиитами, еще более усугубившемся с падением Мосула. По сути, этот раскол исторический и представляет собой почву, на которой строятся крупные политические проблемы и войны на географическом пространстве Месопотамии со времен принятия ислама по настоящее время. Курды, как сила, оказавшаяся между ними, зачастую испытывали влияние этих столкновений.
Война между суннитской Османской империей и шиитской империей Сефевидов, раздел Курдистана между двумя силами по мирному договору в Касре Ширин в 1639 году, ирано-иракская война в последней четверти 20-го столетия и гораздо более многочисленные локальные стычки и противостояния показали, что постоянно страдали курды. Несмотря на смену действующих лиц и условий, и сегодня имеет место аналогичная ситуация. Об это свидетельствует положение курдов в регионе Кобани и Киркук, оказавшиеся по натиском агрессии. Безусловно, вопрос в данном случае не в суннизме и не в шиизме. Проблема заключается в том, что эти конфессии используются структурами власти не только в качестве брони идеологической и политической «легальности», но и в качестве орудия фанатизма и давления на народные массы. В настоящее время орудиями этой политики на арене выступают такие организации, как Аль Каида, ИГИЛ, Аль Нусра, Хизбуллах, Хамас и многие другие организации.
Как сложилась сегодняшняя ситуация?
Если изучать процессы, происходящие на Ближнем Востоке, в рамках известных законов логики, легко можно ошибиться, потому что международные и региональные силы строят свою политическую тактику и игры в таких лабиринтах, которые гораздо сложнее, чем ранее существовавшие. Зачастую, совершая ошибки в расчетах, вынуждены платить по политическим счетам, или заново пересматривать свои расчеты. Создавая новый дизайн Ирака, США и другие страны не предусмотрели фактор расположенной по соседству Сирии, и не предусмотрели того, что однажды может произойти в этой стране. Или же они не смогли понять современные региональные процессы. На первый план они выдвинули «потерпевших» шиитов, на второй план – «неудачников» суннитов, а «разумных» курдов поставили в центре, то есть в качестве элементов баланса. Эти силы с 2003 года вплоть до рубежа 2012-2013 гг., таким образом, регулировали ситуацию и создали относительно стабильную обстановку, обеспечили поток сырья в свои финансовые структуры. Но региональные потрясения, начавшиеся в 2011 году, потрясли и Ирак. Иран и США включились в борьбу за установление гегемонии в Ираке. «Неудачники сунниты» в этот раз были одержимы стремлением представить себя в качестве жертвы, посему стали действовать более организованно. Почвой для этого послужило давление, ежедневно наращиваемое Ираном через Малики и шиитов, а также их косвенное поощрение. В результате страну покинул, или вынужден был покинуть Тарык Хашими, являвшийся одной из значительных политических фигур. Некоторое время спустя, президент и балансирующая сила страны Джаляль Талабани, не выдержав напряжения между шиитами и суннитами, перенес паралич. Впрочем, последние годы прошли в весьма напряженной обстановке между двумя конфессиями и политическими сторонами. Повторный успех Малики на последних выборах в Ираке и его послания уничтожили последние имевшиеся тонкие связи. Таким образом, укрепилась область Амбар на юге страны, и усилилось восстание в Феллудже.
Но организация, которая ранее отколовшаяся от Аль Каиды и назвавшаяся «Иракским исламским государством», обернула свои взоры на Сирию и, включив эту страну в зону своих интересов, выйдя на арену под новым названием «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ). В структуру этой организации, основоположниками которой стали бежавшие в Сирию сподвижники режима Саддама, свой вклад внесли также режимы Ирана и Сирии. Когда начались бандитские набеги на Сарекание, Турция увеличила свою поддержку этому формированию, направленному против освободительного движения Курдистана. США и страны Европы, впрочем, изначально путем косвенных стратегий заняли свои позиции в этих организациях, и сделали это через страны Персидского залива, в первую очередь, Саудовскую Аравию, и через Иорданию. В результате вмешательства многих сил другие группы, которые на словах проповедовали джихад, в первую очередь, ИГИЛ, чуть ли не на один день разделялись и сходились в новых союзах и образованиях. Например, Джабхат ан-Нустра и ИГИЛ первоначально были в одном фронте, но после того, как развернулась борьба между Ираном с Турцией и западными силами, с другой стороны, они разделились и начали воевать друг с другом. Если режимы Ирана и Сирии своими косвенными стратегиями направляли определенные слои ИГИЛ против бандитских групп, то Турция оказала им прямую поддержку для того, чтобы сломить освободительное движение в Западном (сирийском) Курдистане. Но и Иран, и Сирия направляли бандитскую группу ИГИЛ не только против других бандитских групп. В то же время они использовали и используют эту силу против курдов сирийского Курдистана. Турция и союз Сирия-Иран, чьи цели противоречат друг другу, сблизили свои позиции без условий, когда вопрос коснулся курдов. Демократическая партия Курдистана (ДПК) тоже стала одной из основных составляющих этой картины. Вот это и есть выражение жесткой агрессии, которая существует в целом во всем сирийском Курдистане, но сегодня особенно актуальна именно для региона Кобани.
Встреча (организация встречи) суннитов с ИГИЛ в Ираке
ИГИЛ, являющийся самой фанатичной и агрессивной из всех групп в Сирии, не мог не обратить внимание на возрастающее беспокойство и мятежный потенциал среди суннитов Ирака. Впрочем, суннитские прослойки, готовые к этому (включая губернаторов, руководителей, командиров и солдат из числа суннитов), не дожидаясь ИГИЛ, начали потрясать Феллуджу, пик которого был достигнут во время падения Мосула.
Стратегии Ирана
Иран, стремясь минимизировать негативные влияния эмбарго и санкций, постарался сделать это, с помощью своего влияния в Ираке, Сирии, Ливане и Палестине. Ориентировав шиитское правительство Малики в Ираке на оказание давления на суннитов, его же руками подтолкнул суннитов в объятия ИГИЛ (не прямо, но косвенно). Помогая Сирии устоять, он свел на нет все усилия западных стран и углубил хаос, просочившись в бандитские группы. Иран переместил Хизбуллах из Ливана в Сирию и задействовал эту организацию в боевых действиях. При помощи Хамас он спровоцировал Израиль и заставил заняться Палестиной. Таким образом, Иран сменил повестку дня в нужное для него русло и определил ход столкновений с участием Израиля по трем причинам. Первая, переключив внимание суннитов на массовые убийства Израилем суннитского населения сектора Газа, он стремился ослабить давление суннитов на шиитское руководство Ирака и сменить повестку дня. Вторая причина заключается в стремлении Ирана прекратить наслаждение Израиля ситуацией в Сирии (и потерями Хизбуллах), и третья причина заключается в его желании пресечь поддержку Израилем заявлений Масуда Барзани об объявлении независимости…
США перед стратегиями Ирана
США и другие западные страны, оказавшиеся в ситуации вынужденного отступления перед Ираном, который с использованием всех фронтов сводит на нет их политические устремления, посчитали, что гораздо правильнее было бы сблизиться с ним. Даже после последних событий США подали в Ираке сигнал о том, что могут пойти на сотрудничество с Ираном. Англия начала подготовку к повторному открытию своего посольства в Тегеране. Таким образом, США и прочие страны Запада, хорошо воспринявшие послание Ирана о том, что при желании «он может толкнуть Средний Восток и Ирак в пучину глубокого кризиса, перевернуть с ног на голову все их экономические и политические расчеты», задумались о сотрудничестве с Ираном. Более того, сложившаяся ситуация подняла на самый высокий уровень риск разделения Ирака, но США и союзники не готовы к этому, потому что совершенно неизвестно, где закончится кризис и разделение, начавшиеся в Ираке. Сирия, пока еще пребывает в состоянии гражданской войны, если сюда присоединить еще Ливан, Израиль и Палестину, подобные пороховой бочке, весь Средний Восток может взлететь. Таким образом, США вновь собирая воедино земли Ирака, стремятся ограничить сферу влияния Ирана. Поэтому они подчеркивают о важности территориальной целостности Ирака и его политической стабильности. Но все указывают на то, что под мостом течет большая вода.
Курдистан
Процессы международного и регионального характера оказывают влияние и на обстановку в Курдистане. Безусловно, говоря о Курдистане, следует понимать реалии «страны», находящейся под аннексией различных государств, где применяются различные политические и культурные меры противодействия, и где получили свое развитие различные тенденции. Однако, разрушение как минимум столетней системы, установленной в регионе, способствует возникновению исторических возможностей для народов Курдистана. В этом широком географическом пространстве и в рамках вновь формирующихся условий вырисовываются три главные силы, или действующих актора: РПК, ДПК и ПСК (можно отметить также движение Горан, как ответвление ПСК). Если РПК, положив конец упомянутому столетнему разрушению и аннексии, практиковала стратегию социальной свободы и единения в четырех частях Курдистана, то ДПК с совершенно противоположных позиций, путем узких политических и экономических расчетов элитарных кругов, фактически углубила разделение. Что касается ПСК, то он, несмотря на образующиеся широкие возможности, в силу множества руководителей переживает проблемы запутанности и политической изоляции в кругу различных политических сил.
Сотрудничество ДПК – ИГИЛ
ДПК представляет из себя силу, которая преследуя узко корыстные цели стремится воспользоваться последними событиями извлекая максимальную для себя выгоду. ДПК сотрудничает с ИГИЛ по трем направлениям.
Первое: ДПК никак не может смириться с подъемом ПСК в Южном (иракском) Курдистане, в частности, в Киркуке и регионе Гярмиан, о чем свидетельствуют недавно состоявшиеся парламентские выборы в Ираке. Одним из доказательств, свидетельствующих о внесении ДПК тайной лепты в агрессию ИГИЛ, направленную против ПСК, является акт агрессии в районе Ханекина. ИГИЛ нанеся точечные удары по позициям ПСК, совершенно не посягнул на позиции ДПК в регионе. Еще одним фактом, свидетельствующем в пользу наличия тайной договоренности между ИГИЛ и ДПК является то, что губернатор Мосула Нуджейфин в обмена на сто миллионов долларов, предоставленных ДПК, собственноручно сдал Мосул боевикам ИГИЛ и Баас, и отправился в Эрбиль. Одновременно с ним Мосул покинули пешмерга, находящиеся в подчинении ДПК, что стало причиной миграции десятков тысяч курдов. Кроме того, курды-езиды и шабеки, проживающие в сельских окрестностях Мосула, предельно озабочены подобным поведением ДПК.
Второе: ДПК в противовес курдскому освободительному движению чуть ли не открыто поддерживает боевиков ИГИЛ в сирийском Курдистане. В рядах бандитов ИГИЛ в Рожава последовательно растет доля юношей из иракского Курдистана. Сведения, распространяющиеся с поля боя, открыто свидетельствуют о том, что некоторые из мечетей Эрбиля превращены в центры вербовки курдской молодежи в ряды ИГИЛ. Более того, ДПК, введя в отношении Рожава самое серьезное эмбарго, открыто продемонстрировал, что является сторонником ИГИЛ. Помимо этого, создав в некоторых центрах Рожава, в первую очередь, в Амуде и Тырбеспие, свои тайные организации, он создавал почву для ИГИЛ, а также организовал некоторые ударные акции, а также путем применения мер специальной войны, предпринимает множество провокаций. СМИ, связанные с ДПК ежедневно ведут информационную войну против деятельности своих братьев в Сирии.
Третье: Находясь в состоянии конфликта с Малики ДПК на почве власти и материальных благ откровенно поддерживает ИГИЛ и бывших членов Баас. Это открыто было видно в Мосуле. В этом отношении ДПК, в угоду своим узким семейным интересам, фактически толкает на кровавые межконфессиональные столкновения народные массы, которые вступают в ряды суннитов и проживают в сферах, находящихся под его контролем.
По поводу высказываний “Независимый Курдистан”
ДПК переживает политический и экономический кризис и пытается завуалировать их всеразличными способами. Во-первых, ДПК совершила стратегическую ошибку встав на сторону суннитов и ИГИЛ. Во-вторых, свое будущее он заложил в ипотеку Турции и Израилю. Проводимая им нефтяная политика изначально провалилась. Он переживает внутренний экономический кризис, что ежедневно отражается на экранах. В подконтрольных ему сферах имеет место полное культурное и социальное разрушение. Несмотря на это кризисное состояние, ДПК пытается сформировать вокруг себя определенный имидж, выдвигая на повестку дня идею создания «независимого» Курдистана. Безусловно, оперируя таким животрепещущим для курдского народа вопросом, он играет на его чувствах. В самой ДПК пока еще не выработан единый подход к данной проблеме, о каком объявлении независимости может идти речь? Как можно построить независимый Курдистан, с одной стороны роя ямы между подконтрольными ей территориями и территорией ПСК, РПК и Рожава, срывая проведение Общекурдского национального конгресса, развивая сотрудничество с врагами курдского народа? Кто поверит в образование, которое по своей сути станет турецким и израильским, а внешне будет называться Курдистаном? Даже США, с которым ДПК связывает свои надежды, не особенно горячо воспринимает эту идею. Конечно же, свободный и независимый Курдистан является мечтой каждого курда-патриота. Но одно дело действительно оживить эту идею, а другое дело эксплуатировать ее и превращать в орудие для осуществления политических целей. Но в основном получается так, что основным мерилом и искренней позицией свободы и независимости сегодня является Рожава и в данный момент Кобани. Все остальное не связано с каким-либо самобытным подходом.
В случае исключения…
Если, несмотря на все происходящее, ДПК всё-таки пойдет по пути создания маленькое национальное государство, это может иметь следующий смысл: будет преследоваться цель заточения великого Курдистана в застенки мелкого национального государства под контролем ДПК. Наряду с этим, перед ДПК поставлена цель ликвидации освободительного движения и проекта Курдистана. Более того, национальное государство, которое будет создано, постоянно будет использоваться региональными силами в своих интересах.
Агрессия против Кобани это агрессия против освободительного движения Курдистана
Впрочем, в существующей ситуации в Рожава эта обстановка наблюдается ежедневно. Рожава находится под натиском оккупации с четырех сторон и со всех фронтов. Это военная, экономическая, политическая, дипломатическая и психологическая атака. У противника есть широкая панорама силовых возможностей. И в данный момент больше всего это ощущается в Кобани. Безусловно, их цель заключается не только в Кобани. Они считают Кобани первым звеном, следом за этим они планируют установить свое влияние в других областях, и на почве планируемого достичь здесь психологического преимущества хотят перенести военные действия в Северный (турецкий) Курдистан, и ослабить освободительное движение Курдистана. Тем самым, исторической необходимостью патриотических сил Курдистана является осознание тонкости этого момента, устремление к единой национальной платформе, проведение Общекурдского национального конгресса и разработка национальной стратегии.
Акиф РОЖ
Центр стратегических исследований Курдистана
