ЦАТУ

Введение экономических санкций по отношению к России со стороны стран Запада актуализировало вопрос о потенциале транзита углеводородного сырья из Казахстана и Туркмении в западном направлении в обход РФ.

По данным СМИ, на брифинге Еврокомиссии с послами стран ЕС 9 апреля в ходе подготовки проекта так называемого «третьего этапа» санкций среди прочего обсуждались запретительные меры в нефтегазовой сфере. Речь шла о запрете для европейских компаний на оказание услуг российским нефтегазовым корпорациям, в том числе на поставку технологий, инвестиции в новые месторождения и инфраструктуру, периферийные сервисы, такие как страхование и логистика. Однако ЕС пока не рассматривает санкции аналогичные «иранским», то есть запрет на экспорт российских углеводородов или на использование российских транспортных мощностей и территории для их транзита в Европу.

В Казахстане возможные экономические санкции Евросоюза вызвали заметное оживление дискуссий на тему зависимости экономики РК от транзита нефти через Россию. Так, 7 апреля в ходе «правительственного часа» в парламенте РК министр нефти и газа Узакбай Карабалин сделал заявление о том, что Казахстан ищет новые возможности экспорта нефти в обход России. По его словам, они понадобятся в случае, если санкции Запада затронут основные пути казахского нефтяного экспорта, проходящие через РФ. В таком случае основная нагрузка придется на морские пути экспорта нефти через Азербайджан. В этой связи имеет смысл оценить прочность нефтеэкспортных связей России и Казахстана, и возможность для Астаны обойтись без них.

В настоящее время именно транзит нефти является наиболее развитым и перспективным направлением сотрудничества России и Казахстана в сфере ТЭК. Для Казахстана Россия служит главным транспортным звеном в нефтяном экспорте.

Из 68 млн т казахстанской нефти, направленной на экспорт в 2013 г., 32 млн т было прокачано по нефтепроводу Каспийского трубопроводного консорциума (КТК) Тенгиз – Новороссийск. На терминале в Новороссийске нефть переваливается на танкеры и направляется на мировой рынок, в основном в страны Европы. По планам на 2014 г. объем прокачки казахской нефти по этой магистрали должен возрасти до 36 млн т. По программе увеличения пропускной способности КТК с 2015 г. объем достигнет 67 млн т в год, а с применением антифрикционных присадок предполагается предел в 76 млн т. Из них 80% , т.е. соответственно 53 и 61 млн т придется именно на нефть из Казахстана.

Кроме того, 15 млн т казахстанской нефти ежегодно транспортируется по нефтепроводу Атырау – Самара, и далее через российские трубопроводы это сырье через Белоруссию и через балтийские порты поступает в Европу.

В настоящее время по нефтепроводам КТК и Атырау-Самара транспортируется 62% всей экспортируемой казахстанской нефти.

Дополнительными каналами западного направления нефтяного экспорта для Казахстана служат морские и железнодорожные перевозки. Из порта Актау казахстанская нефть поставляется танкерами в Махачкалу и Баку: объем этих перевозок в 2012 г. составил около 7 млн. т. Также действуют железнодорожные пути поставки по маршрутам Атырау – Тамань, Атырау – Одесса и др.; смешанные железнодорожно-морские: Актау – Баку – Батуми, Актау – Баку – Кулеви. В общей сложности в 2012 г. с использованием железнодорожного транспорта было экспортировано около 7 млн т казахстанской нефти.

Таким образом, в западном направлении минуя Россию экспортируется относительно небольшое количество казахстанской нефти (не более 6% всего экспорта), а по мере развития КТК его удельный вес будет еще меньше.

Альтернативное западному китайское направление нефтяного экспорта Казахстана имеет второстепенное значение. Прокачка казахстанской нефти в Китай по магистрали Атасу – Алашанькоу в 2013 г. составила 11,8 млн т (17% всего экспорта). К 2015 г. ожидается увеличение пропускной способности этого нефтепровода до 20 млн т в год, однако он с высокой вероятностью останется недозагруженным ввиду неудач в развитии нефтедобычи.

В соответствии с планами, которые в сентябре 2013 г. в очередной раз озвучил министр У.Карабалин, и в 2025 г., когда объем экспорта нефти Казахстана выйдет на пик и достигнет 90 млн т в год, основными маршрутами ее транспортировки останутся магистрали КТК и Атырау-Самара. Нефтепровод Атасу-Алашанькоу по объемам прокачки по-прежнему будет занимать третье место.

Приоритет западного направления экспорта нефти Астане диктует концентрация основных углеводородных запасов Казахстана на западе страны, в том числе в «казахстанском секторе» Каспийского моря и наличие здесь развитой транспортной инфраструктуры. Важную роль играет и высокая доля участия западных корпораций в добыче углеводородов в РК.

Так, крупнейшее из эксплуатирующихся в стране месторождений – Тенгиз – разрабатывает СП Tengizchevroil (TCO), которое контролируют американские Chevron (50%) и ExxonMobil (25%). Национальной компании «Казмунайгаз» (КМГ) в нем принадлежит 20% акций. Карачаганакское месторождение разрабатывает интегрированная организация CPO (Carachaganak Petroleum Operating) во главе с британской BG group и итальянской Eni (по 29,25% акций). Доля КМГ в этом проекте составляет лишь 10%. В проекте Кашаган (North Caspian Operating Company - NCOC) западные корпорации Eni, Total, Shell, ExxonMobil владеют по 16,81% акций, КМГ – 25%, китайская CNPC – 8,33%.

В общей сложности в нефтедобыче Казахстана западным корпорациям принадлежит самая крупная доля, более 40% (в крупных и перспективных проектах она значительно выше), национальной КМГ – 28%. По данным на конец 2013 г. китайские компании владеют активами, составляющими около 25% нефтедобычи Казахстана. Однако значительная часть этих месторождений относятся к сильно выработанным, и в Астане заявляют, что в ближайшие годы доля Китая снизится до 7 – 8%.

В условиях преобладания западного направления экспорта нефти и для западных партнеров Астаны, и для нее самой остается привлекательной идея диверсификации путей экспорта «черного золота» и снижения транзитной зависимости от Москвы. В этом отношении наиболее перспективным направлением остается транспортировка нефти из Казахстана танкерами через Каспий в Баку и далее ее прокачка по магистрали Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД).

Этот нефтепровод, принадлежащий международному консорциуму Baku-Tbilisi-Ceyhan (BTC) (крупнейшие акционеры British Petroleum – 30,1%, азербайджанская национальная компания SOCAR – 25%, американская Unocal – 8,9%, норвежская Statoil – 8,7% и др.), был запущен в эксплуатацию в 2006 г. и обладает пропускной способностью до 60 млн т в год.

Изначально, еще в 1990-е гг. БТД рассматривался его американскими инициаторами как антироссийский инфраструктурный проект, связанный с Транскаспийским нефтепроводом, подводной магистралью, которая должна была поставлять в Баку казахстанскую и туркменскую нефть по дну моря. Однако неразрешенный вопрос о правовом статусе Каспия и противодействие России и Ирана этой политическо-экологической авантюре помешали строительству подводной «трубы» и оставили БТД недозагруженным, зависящим от экспортных возможностей Азербайджана и танкерных поставок с восточного берега. В 2013 г. по БТД прошло 29,7 млн т. азербайджанской и 3,3 млн т туркменской нефти.

Небольшие поставки нефти из Казахстана по БТД осуществлялись до 2010 г. и были прекращены ввиду высоких тарифов на прокачку по нему, выгодных предложений с российской стороны, ограниченных возможностей портовой инфраструктуры и танкерного флота Казахстана.

Однако в октябре 2013 г. поставки казахской нефти по БТД возобновились, а в феврале с.г. было подписано соглашение о поставке в эту магистраль в течение года 4,5 млн т. нефти с Тенгиза. Возобновление сотрудничества РК с БТД имеет политическое значение как акт поддержки для владеющих этой «трубой» западных нефтегазовых корпораций и Баку на фоне продолжающегося спада нефтедобычи в Азербайджане.

Тем не менее, сейчас нет оснований говорить о большом будущем поставок казахской нефти на запад через Азербайджан. Остаются неясными перспективы освоения Кашагана (именно на это месторождение возлагаются надежды на резкое увеличение нефтедобычи в Казахстане) и связанной с ним Казахстанской Каспийской Системы Транспортировки (ККСТ). Этот транспортный проект стоимостью 4 млрд дол, предложенный в 2007 г., предусматривает строительство на казахстанском побережье нефтепровода Ескене – Курык годовой мощностью 23 млн т. (на втором этапе 35 млн т.). Он должен соединить месторождения Кашаган и Тенгиз с проектируемым нефтеналивным терминалом. Также требуются новые приемные мощности в Азербайджане. Кроме того, предусматривается формирование на Каспии крупнотоннажного танкерного флота. В 2010 г. КМГ и SOCAR объявили тендер на подготовку ТЭО этой системы с рассчетом на ее запуск в 2013 – 2014 гг. В случае реализации ККСТ у Казахстана появился бы действительно крупный канал экспорта нефти на запад в обход России.

Однако, почти сразу в руководстве КМГ стали выражать сомнения в целесообразности этого проекта, заверяя, что до 2016 г. Казахстан не будет располагать свободными объемами нефти и обойдется имеющимися путями ее экспорта. В то же время эксперты отмечали, что Астана не смогла договориться с западными партнерами по консорциуму ККСТ относительно льготных условий по строительству и эксплуатации этой системы, что привело к замораживанию проекта.

Упомянутые У.Карабалиным варианты «обхода» России через Азербайджан, поставки в Батуми, Супсу, Кулеви и иранский порт Нека выглядят скорее политическими декларациями, предназначенными в первую очередь для Брюсселя. Имеющиеся у РК мощности портовой инфраструктуры и танкерного флота даже с привлечением значительной доли нефтеналивных судов Азербайджана (43 танкера дедвейтом 6 – 13 тыс т.) не позволят заменить трубопроводные магистрали, проложенные через Россию. К такой нагрузке не готова и азербайджанская нефтетранспортная система.

В настоящее время отсутствие выраженной активности по актуализации ККСТ как со стороны западных нефтегазовых корпораций, так и со стороны Астаны может считаться признаком того, что несмотря на риторику «война» ЕС с российскими путями транзита нефти на запад не будет развязана.

Оставляя в стороне вопрос о степени готовности ЕС отказаться от российской нефти (с учетом снижения нефтедобычи в Северном море она явно востребована), это выбило бы американские и европейские корпорации из Казахстана, обесценило бы их многомиллиардные инвестиции, чем не преминул бы воспользоваться Китай. Таким образом, есть основания сомневаться в готовности Брюсселя далеко пойти в обозначенном им направлении «нефтегазовых» санкций против Москвы.

Обострение кризиса на Украине отразилось и на активизации ЕС в направлении лоббирования проекта «Южного газового коридора» (ЮГК). В базовом варианте он предполагает поставки в Европу газа по азербайджанско-турецкому Трансанатолийскому газопроводу (TANAP). Его первая очередь рассчитана на транспортировку газа в Турцию и ЕС из Азербайджана с морского месторождения Шах-Дениз 2 в объеме до 16 млрд куб.м. в год. Стоимость этого газопровода оценена в 10 млрд дол США, а поставки газа по нему должны начаться в 2019 г.

Однако в полной мере значение ЮГК должно раскрыться в том случае, если к нему будет подключен Транскаспийский газопровод (ТКГ), подводная магистраль для поставки газа из Туркмении в Азербайджан. Под эту «трубу» Ашхабад уже обещал зарезервировать до 30 млрд куб.м. в год, однако несмотря на заинтересованность в ТКГ туркменская сторона не предпринимает решительных шагов по инициированию строительства.

Проект ТКГ лоббируется с середины 1990-х гг. США, ЕС и Турцией, уже было проведено множество переговоров, однако юридически обязывающих документов до сих пор не подписано в виду политического риска этой затеи. Как и в случае с проектом Транскаспийского нефтепровода между Казахстаном и Азербайджаном, ситуацию осложняет проблема правового статуса Каспия и протесты Москвы и Тегерана. Заинтересованные в Транскаспии стороны настаивают на праве государств-участников проекта принимать решение о строительстве. Оппоненты указывают на то, что подобные проекты касаются всего Каспийского моря и решение по ним должно приниматься консенсусом всех каспийских государств.

Помимо политических и экономических издержек для России и Ирана транскаспийские трубопроводы являются источником экологических угроз для биосферы Каспия с учетом сейсмической активности и сложного рельефа дна в районах их предполагаемого строительства. Кроме того, неизбежно их негативное акустическое воздействие на популяцию рыб, в том числе промысловых, совершающих сезонные миграции по периметру моря.

Очевидно, что решимость России и Ирана не допустить строительства ТКГ без их согласия хорошо известна и в Брюсселе, и в Вашингтоне. Российские представители уже не раз открыто заявляли, что Москва не остановится перед силовыми мерами противодействия этому проекту и любым другим, грубо ущемляющим национальные интересы России. В свете решительных действий российского руководства после падения законной власти на Украине эти заявления несомненно будут восприняты всерьез.

Активизация «транскаспийской» риторики на фоне обострения отношений Запада и России по поводу украинского кризиса определенно служит пропагандистским инструментом, призванным продемонстрировать единство и «антироссийскую» целеустремленность руководства Евросоюза и США. В то же время западные лидеры явно преследуют прагматические цели, стремясь упрочить свои позиции на переговорах с Москвой относительно реализуемого ей проекта газопровода «Южный поток». Именно такой смысл приобретают угрозы еврокомиссара по энергетике Г.Эттингера 9 апреля с.г. о «лишении приоритета «Южного потока» в пользу «Южного газового коридора». В частности, это можно считать «моральной поддержкой» со стороны Брюсселя в адрес восточноевропейских стран с высокой степенью зависимости от российского газа, в первую очередь Украины. В то же время ужесточение отношения Брюсселя к российскому проекту направлено на то, чтобы «поставить на место» правительства Румынии и Болгарии и при необходимости вынудить их отказаться от «Южного потока».

Активизация риторики о нефтегазовых санкциях против России и о необходимости построить ТКГ, предпринятая руководством ЕС при поддержке Вашингтона определенно имеет характер информационной кампании. Ее целями являются поддержка прозападных сил на Украине и «запугивание» Москвы, и вероятно подготовка торга относительно условий реализации «Южного потока». В то же время нет признаков решимости ЕС отказаться от поставок углеводородного сырья из России и через Россию, а также рисковать своими позициями энергетических проектах Каспийского региона.

Вызванная украинским кризисом активизация российской внешней политики, мобилизация политических сил и общественных настроений не оставляют шансов на реализацию в обозримой перспективе ущемляющего интересы РФ Транскаспийского газопровода. В то же время вариант перенаправления значительной части казахстанского нефтяного экспорта на запад в обход России через Казахстанскую Каспийскую Систему Транспортировки и нефтепроводы Азербайджана вполне реализуем, но требует крупных финансовых вложений, дипломатических усилий и запаса времени. Это делает его малопригодным для решения срочных политических задач Запада.

Александр КРИКУНОВ – заместитель Директора ЦАТУ

Андрей РУМЯНЦЕВ – ведущий эксперт ЦАТУ